Хочу открыть рот и что-то сказать, но не могу. И вместо этого открываю и закрываю рот, словно рыба.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — снова ошарашивает меня Антон. И, совершенно спокойно начинает рассуждать вслух: — Я понимаю, это странное предложение. И тебе наверняка нужно подумать и решить какие-то вопросы, связанные с работой. Но все же. Я очень хочу, чтобы ты вместе со мной уехала в среду. Я пока не могу обещать тебе чего-то конкретного и основательного. Ты же понимаешь, мы не подростки, мы взрослые люди. Звезд с неба я уже давно не хватаю, хоть и продолжаю увлекаться астрономий, — он хмыкает. — Мне просто хочется, чтобы ты была рядом, хотя бы месяц, еще один месяц. Этих десяти дней мне безумно мало.
Я какое-то время молча пытаюсь привести дыхание в порядок, а затем, с шумом выдохнув, говорю:
— Могу я подумать? Хотя бы один день, до завтрашнего вечера?
Он поворачивает голову, смотрит куда-то мимо меня. И так долго молчит, что у меня появляется желание повернуть голову и взглянуть, что же такое интересное он там увидел.
— Хорошо, — отвечает Антон, и я чувствую, как же тяжело даются ему эти слова. — Давай не до вечера, а до обеда. В обед мы встретимся без масок, здесь, на крыше отеля, и ты мне скажешь — поедешь со мной или нет.
— Без масок? — переспрашиваю я, а внутри почему-то вновь все сжимается от какого-то очень отвратительного чувства надвигающейся беды. Нет, не просто беды, а катастрофы.
— Конечно, — усмехается он, — или ты хочешь поехать в Москву прямо в масках? О, интересно, что нам скажут на паспортном контроле? И это я не говорю о пассажирах в аэропорту...
В его тоне слышится неприкрытый сарказм, даже злые нотки.
Ну надо же, значит, Антон не так уж и спокоен, как пытается показать. А я-то уж думала, что одна тут такая нервная.
Какое-то время я опять пытаюсь усмирить своё сердце и странное предчувствие. И найти рациональное зерно во всей этой кутерьме из чувств, поселившихся сейчас в моей душе.
Мне кажется, я просто боюсь. Страх настолько сильно засел внутри меня, что мне даже тяжело снять эту чертову маску, так как я подсознательно вбила себе в голову, будто она нечто вроде оберега, хранящего меня от всего плохого, что может случиться.
И вот сейчас Антон просит снять этот самый оберег, и все внутри меня протестует.