О Боже! Что он болтает? Неужели я на ходячую тетушку смерть похожа? А мне еще показалось, что я похорошела… Я стояла и краснела, готовая прибить своего начальника. Нет, ну, правда, в следующий раз подам ему кофе с касторкой!
— Вика, как ты себя чувствуешь?
Голос Михаила прозвучал так мягко, что я еще сильнее покраснела, мысленно злясь на себя.
— Поверьте, лучше, чем Владимир Львович. Я хотя бы не склонна к мнительности и преувеличению.
В зале засмеялись.
После совещания мой начальник поймал Женю и начал ворчать ей на ухо:
— Это все она! Ей спасибо скажи. И чем это костлявое чучело взяло его? Нет у Маринкиных детей эстетического вкуса. Развиты только нюх и языковые рецепторы. Хоть очки ему покупай!
Что-то в его словах мне показалось странным. Марина — это Рубинова, мать Михаила. Дети — это Михаил и покойный Павел. И странно даже не то, что он о Павле, как о живом, говорил… Ну, конечно, как я раньше не догадалась! Владимир Львович не родной им отец! Я ведь и раньше думала, что они ни капли не похожи на него. От этой мысли мне стало веселее. И стало понятно, что это он «ИП Бонцев», поэтому я и эти документы веду. Все встало на свои места.
Девушка собрала свои вещи и ушла. А меня не давала мысль: чем же она лучше меня? Разве что молодостью. Конечно, у меня нет этого курносого носика, и я действительно очень худая, но это не моя заслуга. Я ем порой, как целый отряд голодных солдат, никогда не задумываюсь о калориях и о том — утро сейчас или ночь. Просто у меня такой организм. И меня откормить нереально. Но до такой степени страшной, как меня обрисовал мой начальник, честно говоря, я себя не считаю.
Владимир Львович заперся в кабинете, и я за работой совсем забыла про него. Вспомнила, только когда он вышел, совершенно заспанный, пробормотав мне что-то невнятное. Я так и не поняла, куда он собрался, но переспрашивать не стала. Вслед за ним передо мной нарисовался образ обаятельной Алины:
— Обед, обед, милочка! Столько всего случилось! Как не вовремя ты заболела. Прими мои соболезнования. Но, знаешь, не убивайся так. Ты еще так молода. У вас с Мишей еще все впереди.
А вот с этого момента мне стало очень интересно. Выходя из кабинета, я спросила:
— Что?
— Ну, знаешь, у нас тут ничего не скроешь. Офис — это большая деревня.
— А что известно?