Гущин подал мне воды. Я не заметила, что в ней был лимон, и залпом выпила стакан, а потом сморщилась от кислоты. Я ненавижу лимоны! У меня, наверное, переизбыток витамина С. И Гущин это знал. Отомстил за поцелуйчики или просто поприкалывался? Его уже не разобрать.
Повернувшись спиной к Высоковскому и Елене, я приходила в себя после воды с лимонным соком. Я не хотела, чтобы они вместе с Гущиным смеялись над моими гримасами. Когда я обернулась, то увидела, как Лена делает Михаилу массаж и кладет свою безразмерную грудь ему на голову, трется о него, что-то шепчет… Он пытался подняться, но она ему не давала. Тогда я увидела все это именно так. Хотя… Уже позже я подумала, что это было мое больное воображение, и она просто хотела с ним пошептаться, а я уже приплела сюда ее огромные буфера…
Что я тогда схватила? Потом Гущин рассказал мне, что это был половник.
— Ах ты, сука! — заорала я и огрела им Лену по лицу.
Она тут же дала сдачи, обозвав меня последними словами. Да так ударила, что я треснулась головой о барную стойку и упала. Сознание я не потеряла, просто головная боль была сильной, и глаз заболел.
— Эй-эй-эй! — закричал Гущин.
— Я думаю, на сегодня хватит. Кто-то не умеет вести себя в гостях, — это был ужасно холодный голос Михаила. — Проводи ее домой, — обратился он к Гущину.
— Ты меня выгоняешь?! — кричала Лена. — Она сама виновата!
— Ты ее спровоцировала, — Михаил поднял меня и усадил на кухонный диванчик.
— Что ты с ней нянчишься? Она деревня! Посудой дерется! Чуть было не испортила мне лицо…
— Иди домой! — приказал ей он.
Вероятно, Гущин ее насильно уводил, потому что она заорала:
— Не выгоняй меня! Я тебе не чужая!
— Тебя проводит слуга Вики.
Я чувствовала, как Миша положил мою голову себе на грудь, обнимая меня. Боль уже стихла, но уходить из объятий не хотелось. Я была, как в тумане.
Гущин послушно проводил незваную гостью. А мы с Мишей некоторое время сидели, обнявшись. Потом Миша вызвал врача, а после отнес меня в спальню, где через некоторое время мне сделали укол.
Больше я ничего не помнила.