– Расскажите мне о черной икре, – попросил я официантку.
Та сразу взглянула на меня по-новому. Перед ней был не просто пассажир, жующий бутерброд с копченым лососем под шардонне, а человек высоких устремлений. Она выставила на прилавок три баночки, окрашенные в заманчивые цвета: небесно-голубой, оранжевый, изумрудный – как фишки в покере.
– Белуга, осетр и севрюга.
Вооружившись буклетом с картинками, официантка показала мне икру трех типов: крупнозернистую белужью, золотистую севрюжью и мелкую серую осетровую.
– Продается в банках по сто и триста пятьдесят граммов.
– Сколько стоят сто грамм севрюжьей?
Не помню, сколько я заплатил, но в Нью-Йорке в 1990 году белужья икра продавалась по 32 доллара, осетровая по 13, севрюжья по 10 долларов за 30 грамм. Так что мои 100 грамм севрюжьей могли стоить около 40 долларов – довольно много по тем временам. Официантка, очевидно, думала так же, поскольку вручила мне икру с теплой улыбкой и, что важнее, в дорожной пенопластовой упаковке, наполненной сухим льдом, чтобы икра оставалась охлажденной. Вы никогда не дождетесь такой обходительности, если закажете тушеные бобы.
Мой маленький гостинец имел оглушительный успех.
– Черная икра! – Мари-Доминик сжала меня в объятиях. – Я так давно ее не ела!
– Можем съесть сегодня вечером.
– О нет, не сегодня!
– Почему? Мне интересно ее попробовать.
– Ты не понимаешь, – сказала Мари-Доминик, ставя икру в холодильник. – Прибережем ее к выходным.
В субботу стало ясно, что ужин будет событием. На столе появились подсвечники, прекрасный лиможский фарфор, льняные салфетки вместо бумажных и ведерко со льдом. В завершение Мари-Доминик откопала в недрах буфета старинную ложечку.
– Она принадлежала моему прадедушке.
Черпачок ложки был вырезан из какого-то естественного материала бежевого цвета.
– Из чего эта ложечка?
– Олений рог. Икра и металл несовместимы.
В тот вечер мы потушили в столовой свет и зажгли свечи. Баночка икры угнездилась во льду; подле нее стояла вазочка со сметаной и металлическое блюдо, чье содержимое было закутано в полотенце. Я подглядел, что это очень маленькие толстенькие оладьи, горячие, прямо из духовки. Под конец была выставлена бутылка водки, только что из морозильника, так сильно заиндевевшая, что нельзя было прочесть этикетку. В чистой влаге плавал одинокий стебелек –