Более-менее соображать я начала на следующий день, когда меня в семь утра растормошили, и взяли кучу анализов.
После ухода медсестры я сразу же позвонила родителям.
С Ленкой мы уже договорились, она тоже им позвонит чуть позже, а я решила сейчас это сделать, чтобы мама не волновалась, я её знаю - всю ночь, наверное, не спала, переживая за меня.
Мама радовалась, что я встретила на той самой вечеринке, в кавычках, старую школьную подругу, и говорила, чтобы я не забывала про работу.
Короче говоря, о том, что я в больнице, родители не знали, и надеюсь не узнают никогда. Я наврала маме, что еще у Ленки побуду пару дней. Мы так давно не виделись, что хочется пообщаться, и она позвала меня к себе с ночевкой. Мама, конечно, напряглась немного, и долго молчала в трубку, но затем выдала очень серьезным голосом, от чего у меня внутри все сжалось:
- Аля у тебя все хорошо?
- Конечно мама! – как можно беспечнее ответила я. – Да я сейчас на работу пойду, а вечером опять к Ленке, я же говорю мы давно не виделись, столько всего рассказать друг другу хочется.
Я замерла, прислушиваясь к дыханию мамы.
- Ладно, - сказала она, - ты девочка взрослая у нас, наверное, надо от нас немного отдохнуть. Это правильно. Ты главное будь осторожна.
- Все хорошо мам, - бодро ответила я, - даже не думай переживать.
На этой ноте я отключилась и выдохнула.
Наверное, еще лекарство действовало, раз я смогла так убедительно сыграть. Вообще-то лгать родителям я никогда не умела, и мама с папой вычисляли меня очень быстро, вот и сейчас я боялась, что это случится. Но… похоже лекарства помогли.
После такой убойной дозы, я до сих пор ощущала, будто немного парю в воздухе. Очень надеюсь, что не говорила с мамой, как заправская наркоманка. Слышала я как-то, как тянут они звуки под дозой. Был у нас один ученик, иногда прямо на занятиях кололся, а потом языком еле ворочал, как пьяный. Бее…
Когда в палату принесли цветы я слегка подвисла.
- Это вам от вашего жениха, - улыбнулась медсестра, ставя огромный букетище из белых роз в вазу на стол, - и вот еще.
Мне передали целый пакет каких-то вещей.
Я покивала, продолжая пялится на букет и примерно пытаясь представить его ценность. Это, наверное, больше моей месячной зарплаты.
- О! Работа! – воскликнула я, и начала звонить Марье Никитишне, чтобы сообщить, что заболела.