– Всё нормально, – еле слышно произнёс Николай, – все живы!
– Слава Богу! – перекрестился Олег.
– Слава Богу! – прошептал Николай.
Работа над диссертацией приближалась к завершению. Эксперименты были закончены, текст пояснительной записки готов, автореферат написан, графическое оформление выполнено. Шеф, Семён Осипович, ждал ближайшего заседания Учёного Совета. По предварительной договорённости с Учёным секретарём защита диссертации ожидалась на конец текущего года. Впереди были лето и осень. Николай распланировал это время, включив в него возможную поездку в ГДР по приглашению своего друга, Херберта Клессена, с которым он учился в одной группе. В институте их отношения были поверхностными и ограничивались участием в факультетской сборной по футболу. После окончания института Херберт уехал на родину и быстро, за два года, поднялся по служебной лестнице до помощника министра, а ещё через два года был командирован на четыре года в Москву каким-то представителем ГДР в Совете экономической взаимопомощи (СЭВ). В первый же день пребывания в Москве совершенно случайно он встретился на улице Горького с Николаем. Восторгу обоих не было предела, и они обнялись, как старинные друзья. На радостях отправились в кафе «Националь» и просидели там до самого закрытия. Осушили две бутылки водки под хорошую закуску, вспомнили студенческие годы и потом до утра гуляли по Москве.
– А ты знаешь, как тебя звали в институте? – разоткровенничался Николай.
– Как?
– Серый волк! Потом просто Серый.
– Как это? Почему? – удивился Херберт.
– Когда ты появился в группе на первом курсе, все обратили внимание на твой взгляд, взгляд исподлобья. Как у волка. Очень похоже! А Лялька Безноско первой назвала тебя Серым волком, и всем понравилась эта кликуха.
– Ну, я ей!..
– Всё, всё – поезд ушёл. Теперь тебя за глаза только Серым и называют.
– А ты знаешь, что Гюнтер всё-таки женился на Людке Смирновой, – поменял тему разговора Херберт.
– Что за Людка?
– Ты что, не помнишь? Она училась на «атомных станциях» и бегала за нашим Гюнтером… А он – от неё.
– Что-то не припомню, – наморщил лоб Николай.
– Ну как же? Про неё ещё рассказывали, как она квантовую механику сдавала Тимроту.
– И как?
– Ну, ты помнишь, как Тимрот приходил на экзамен и объявлял: «Товарищи студенты! Деканат категорически не разрешает списывать на экзаменах!» Потом он садился за стол и закрывался газетой. Списывали все! Кроме, правда, вьетнамцев, которым «Хошимин не разрешил».