Слово царя к Шадуну:
Я благополучен, да будет сердце твое спокойно!
В день, когда ты прочтешь мою табличку, возьми Шумайю, сына Шуму-укина, Бел-этира, его брата, Аплайю, сына Аркат-или, и писцов из Борсиппы, которых ты знаешь, и собери все таблички, которые в их домах, и все таблички, которые хранятся в храме Эзида. Таблички: царские амулеты для ритуала очищения рек в (месяц) Нисан; амулеты для рек в (месяц) Ташриту; «Дом набирания воды»; амулет для рек при «решениях Сина»; 4 амулета для головы царской постели и для ног царской постели; кедровое оружие для головы царской постели; (заговор) «Пусть Эа и Асаллухи соберут воедино всю свою мудрость»; серия «Битва»; все, сколько доступно, ты соберешь и пошлешь мне вместе с табличкой «Их кровь» в одну колонку; «Стрела не пролетит мимо человека в битве»; «Идущий по степи»; «Входящий во дворец»; советы для «Поднятия руки»; надписи на камнях и… что благоприятно для царственности; «Очищение города»; «Головокружение»; «Беспокойство», все, что нужно для дворца, и редкие известные тебе таблички, которых нет в Ассирии. Разыщи их и доставь мне! Я написал администратору храма и градоначальнику. В домах, куда ты руку свою наложишь, никто табличку пусть от тебя не скроет!
А если ты найдешь табличку или ритуал, благоприятные для дворца, о которых я не писал тебе, – также возьми их и отправь мне[21].
При этом царь не любил вавилонского почерка, поэтому все добытые для него таблички тщательно переписывались на ассирийский манер, чем занималась большая группа самых опытных столичных каллиграфов. В быстро растущей ниневийской библиотеке находилось самое богатое собрание табличек из когда-либо существовавших под одной месопотамской крышей; этим в некотором роде предвосхищалась идея будущей Александрийской библиотеки [15].
Ах, если бы провести хотя бы неделю в библиотеке Ашшурбанапала! Великая мечта всякого исследователя клинописи: все таблички каждого многотабличного документа стоят на полках подряд одна за другой; все 12 глав Эпоса о Гильгамеше – вот они здесь, целиком, без единого пропуска; ни одной расколотой таблички, а если такое и случается, то ее немедленно заменяют на точную копию. В этой библиотеке любой текст можно было прочесть целиком. Сегодня об этом трудно даже помыслить: найти полностью сохранившуюся табличку – большая редкость, и ассириологам приходится жить в мире фрагментов, осколков и испорченных знаков, никогда не зная точно, «чем кончится этот рассказ». Во времена Ашшурбанапала ученый спор о том, как интерпретировать непонятную фразу в чьем- то письме царю о сулящих невзгоды событиях можно было разрешить, сняв с полки (1) общеупотребительную версию –