Ага, вот и он. Низ белый, верх тёмно-зелёный. На вид - ещё
ровесник моих родителей, хотя внутри двигатель должны были
обновить… надеюсь. Мутноватые окна и тошнотворный запах выхлопов -
от него никуда не денешься.
Успел я вовремя. Автобус тронулся как раз в тот момент, когда я
пробирался между рядами к своему месту, обозначенному полупустой
бутылкой из-под газировки – чтобы не заняли, пока отлучаюсь в
туалет. Водитель дёрнул педаль газа, и я, не успев схватиться
покрепче за поручень, повалился прямо на толстую тётку, чьи
раскидистые бока свисали в проходе, словно подушки
безопасности.
— Эй! – визгливо возмутилась она. – Смотри, куда падаешь!
Очень смешно, ха-ха. Вот именно когда падаешь – смотреть как раз
удобнее всего.
— Простите! – буркнул я. – Не успел...
— Что ты не успел? – тётка всплеснула рукой, пышно и величаво,
как будто проплыл на гребне океанской волны величественный кашалот,
– Шнурки завязать ты себе не успел? Нужно глядеть, когда идёшь, а
не можешь устоять – держись!
Ох. Кажется, это надолго. А до столицы ещё три часа ехать, не
меньше... Пытаясь не отсвечивать и издавать как можно меньше шума,
я взялся за поручни покрепче и двинулся дальше к своему месту. Меня
всё ещё слегка шатало после приступа, так что водитель, в принципе,
был не так уж и виноват.
— ...а это не значит, что нужно идти вслепую, да ещё и в этих
чёрных очках! – продолжала возмущаться толстая тётка. Я затылком
чуял её гневные взгляды, а скрипучий и неприятный голос навевал
печальные воспоминания – воспоминания о...
...не будем о грустном. Дойдя до сидения, я стащил со спины
полупустой рюкзак и, протиснувшись на сидение у окна, кинул его
себе под ноги. Отлично, едем.
В принципе, я не очень много ездил в своей жизни, а когда ездил
– то всё больше по врачам. Впрочем, к тому моменту, как симптомы
этой заразы стали очевидны, что-то делать уже было поздно. Ещё года
за два до того – и... И мне бы продлили жизнь лет, может, до
тридцати или около того. Но всё случилось так, как случилось.
Стал бы я менять что-то, появись у меня шанс вернуться в
прошлое? Наверное, стал бы – жить-то хочется. Жалею ли я о чём-то?
Нет. Жалеть себя – последнее дело, особенно если ничего не можешь
изменить. Жизнь идёт так, как идёт, и вот я здесь – в автобусе до
столицы, еду в свою последнюю поездку под аккомпанемент визгов и
криков толстой скандальной тётки.