И тут Николай заметил Юру. Встретившись взглядом со старшим Арбениным, тот натянуто улыбнулся. Николай отвернулся, сел на табурет и раскрыл журнал.
– Вот, зашел попрощаться, – проговорил Юра, подойдя вплотную к столику. – Денег я не найду, один выход: уехать, спрятаться где-нибудь… подальше: Сибирь, Дальний Восток…
Молчание.
– Надо будет документы купить, сменить фамилию…
Снова молчание.
– Возможно, мы больше не увидимся.
– Я не буду на него работать, – отчеканил Николай, не отрывая взгляда от страниц. – Не буду искать никаких должников. Все, разговор окончен.
– А мне что делать?!
– Отвечать за свои поступки.
Юра криво усмехнулся, в глазах его блеснули слезы. Некоторое время он смотрел на брата, затем развернулся и быстро пошел по проходу.
Николай так и сидел, словно окаменев, пока к его прилавку не подошел какой-то парень.
– Майку можно померить?
– Нельзя! – рявкнул Арбенин, отшвырнув журнал. – По2том провоняет – что я с ней делать буду?!
* * *
Треть своей комнаты Николай оборудовал под рабочее пространство. Там стояли стол с гладкой поверхностью, верстак, ящики с инструментами…
Арбенин сидел за столом и, сосредоточенно прикладывая к трафарету губку, наносил краску на очередную майку. Он слышал, как открывается входная дверь, но своего занятия не прервал. Через несколько секунд в комнату заглянула Анна Владимировна.
– Чего так рано? – удивилась она.
– Торговли нет…
Мама зашла в комнату.
– Днем Юра заходил. Попрощаться.
Николай кивнул, не отрываясь:
– Ко мне тоже.
– Куда он уезжает? – потерянно спросила Анна Владимировна. – Не говорит ничего… Бедный мальчик! Запутался, сломал себе жизнь… Неужели никто ему не поможет?!
– Мама! – сквозь зубы проговорил Николай. – Никуда он не уедет, и ты это знаешь!
– Мы его семья! Единственные родные люди! Если не мы…
– Выйди, мама! – сердито перебил ее сын. – Я работаю!
Анна Владимировна хотела что-то сказать, но глубоко вздохнула и молча покинула комнату.
Николай, закончив наносить краску, убрал губку и снял трафарет. На разложенной на столе майке красовалась влажная надпись: «Деньги – зло».
* * *
Касса в Доме культуры была закрыта. Правда, изнутри доносились какие-то звуки – видимо, кассир уже пришел и с кем-то разговаривал.
– А я-то чего? Сижу тут, билеты продаю…
– Вот я и хотела узнать: наверняка есть какой-то резерв? – напирала Настя.