Удар получился слабым – скорее это был легкий тычок, который заставил Валета вскочить на ноги и приготовиться к более серьезной драке. А уж драться, судя по легкости и резкости движений зэка, он умел и любил. Лешкино же мастерство ограничивалось лишь несколькими дворовыми стычками с чужими пацанами – да и серьезными драками их назвать было трудно, поскольку схватки велись чисто по-мальчишечьи, «до первой крови».
Валет, стоя в проходе на чуть согнутых ногах, неуловимо быстрым движением выхватил из-за голенища сапога что-то вроде длинного шила и, раздвинув узкие губы в злобной улыбке, негромко прошипел: «Все, фраерок, кранты тебе!»
И тогда Миронов ударил еще раз! Понимая, что против заточки он ничего не сможет сделать, Алексей оперся локтями о края верхних нар, качнулся вперед и вверх и резко ударил Валета ногами. Противник, похоже, не ожидавший от «фраерка» такой прыти, пролетел пару метров спиной вперед и буквально впечатался в доски обшивки вагона. И все, кто с затаенным интересом наблюдал за дракой, отчетливо услышали глухой хруст и увидели, как уголовник на мгновение застыл с побелевшим лицом и тут же рухнул на грязные доски…
– А пацанчик-то Валета завалил, – в повисшей тишине насмешливо прозвучал голос Серого. – Говорил я козырному нашему, что курить вредно, – не верил, дурак…
– Та-ак, и что тут у нас за шум? Бузим, граждане уголовнички? – Наконец-то появившийся из своего «купе» старший лейтенант нагнулся над трупом, привычно приложил пальцы к сонной артерии и отрицательно помотал головой. Посмотрел на темно-красную лужицу, расплывавшуюся под головой трупа, потом выпрямился, тронул пальцем ржавый железный костыль, торчавший в стене, и глубокомысленно кивнул. – Серый, а я ведь тебя предупреждал, чтобы все было тихо и тип-топ. Предупреждал?
– Так, гражданин начальник, а у нас все тихо, – уверенно заявил уголовник. – Мы же люди культурные, с полным нашим пониманием. А Валет с верхних нар навернулся нечаянно – и прямо башкой об железяку! Ну, не повезло мальчонке – верно говорю, братва?
Со всех сторон тут же раздались разрозненные восклицания, суть которых сводилась к одному – Валет сам виноват, надо бы ему поосторожнее, бедняге.
– И, надо понимать, никто ничего не видел, так?
– В цвет, гражданин начальник! Кемарили мы тихо-мирно и вдруг – грохот. Видим: лежит наш Валет весь из себя бледный и вставать даже не собирается. Тут и вы подоспели…