— И долго ты собиралась молчать? — хмуро
спрашивает он, когда я замолкаю.
— Я не была уверена, — пытаюсь оправдаться, хотя
понимаю, как глупо это звучит.
— А сейчас значит убедилась?
— Паш, я права видела эти чертовы плакаты, — сажусь
на постели и заглядываю ему в глаза, ища поддержку. — Мне не показалось, я
уверена в этом.
— Я же не сказал, что не верю, — снисходительно
ухмыляется, но я вижу, что не убедила его.
— Но подумал…
— Не накручивай, — отмахивается он и откидывается
на спинку стула. — Я всего лишь хочу понять внешний это враг или
внутренний.
— Либо кто-то меня преследует, либо я умом
тронулась, — закатываю глаза и качаю головой. Как я и думала, теперь он
будет считать, что я рехнулась. Так себе перспектива, ничего не скажешь.
— Вик, это очень серьезно, — Павел подается
вперед, чтобы быть ближе и снижает голос до минимально возможного, чтобы
слышала только я. — Не хотел тебе говорить раньше, чтобы не пугать
понапрасну. Но… кто-то скупает акции вашей фирмы.
— Что это значит?
— Если соберется контрольный пакет акций, то фирма
фактически может перейти под управление в другие руки.
— А такое может быть? У нас разве не контрольный пакет?
— удивленно распахиваю глаза. Никогда не задумывалась на эту тему, да и не
за чем было.
— Пока ты официально не вступишь в наследство у нас не
будет контрольного пакета. А это можно сделать только через три месяца, признав
Ивана погибшим.
— Что же делать?
— Пока ничего. Я все еще раз проверю и будем
думать, — вновь откидывается на спинку и нервно ведет по волосам.
— Кстати как тебе Марина? Не заметила ничего необычного?
— Нет, — озадаченно качаю головой. — У нас с
ней нет проблем.
— Это-то и странно…
— Ты что ее в чем-то подозреваешь? — настораживаюсь
я. Конечно знаю об их напряженных взаимоотношениях, но чтобы подозревать в
таком коварстве. Не могу в это поверить.
Паша отрицательно качает головой, давая мне слабую надежду.
— Просто не исключаю такую вероятность.
— Нет, Паш, этого не может быть, пытаюсь заступиться за
Марину, хотя понимаю, что сама уже ни в чем не уверена.
— Давай я сам разберусь, — он расплывается в
ободряющей улыбке. — А ты выздоравливай и ни о чем не думай.
— Легко сказать…
— Отдыхай, — Павел поднимается на ноги, легко
целует меня в щеку и идет к двери.