Он незаметно наблюдал за парнем,
когда тот делал покупки, и уже было собирался подойти к нему, но
отвлёкся и потерял из виду. Любопытствуя, отчего тот так быстро
ушёл из деревни, Комацу решил проследить за ним, тем более парень
двигался в сторону ущелья Гроз, родных земель старого мастера.
Оводаи Комацу одобрительно хмыкнул,
глядя, как огромное дерево рухнуло на землю, когда парень освоил
духовную технику. Он внимательно следил за парнем с тех пор, как
тот покинул селение. И юноша пока не разочаровал, целиком
оправдывая интерес. Уже само то, что ему вообще удалось создать
подобную технику, было удивительно, а то, что он сделал это,
находясь лишь на второй ступени к красному, просто невероятно! На
самом деле, не увидь Комацу это собственными глазами, никогда бы не
поверил в подобное.
Но парень был странным, это уж точно.
Он то часами молчал, то разговаривал сам с собой или огромной
генеттой, на которой ехал. И это была ещё одна странность. Комацу
не ожидал, что белый пояс без видимой принадлежности к клану может
позволить себе такого зверя. Кто, хаскр его дери, этот юноша?
Откуда он?
Всякий раз, когда Комацу духовным
взором ощупывал его средоточие, оно казалось ему нормальным. Но
интуиция нашептывала Оводаи, то скрывало в себе что-то, что он
никак не мог точно определить, какую-то неосязаемую силу, которая
заставляла его чувствовать себя неуютно. Что бы это ни было, Комацу
был заинтригован и уверен, что рано или поздно поймёт в чём
дело.
Воистину фраза: “новый день – новый
человек” подходит этому молодому практику. Каждый день, когда
старик видел его, он представал совершенно новым человеком,
становясь тем, кого Комацу хотел, но никак не мог постичь.
Комацу понял, что задумался и почти
потерял юношу из виду. Ворча себе под нос, он выпрямился в развилке
толстых ветвей, где до этого сидел, и с хрустом потянулся. Прогоняя
ци через каналы, он рванул вперёд, перепрыгивая с ветки на ветку,
не издавая ни звука. Его прыжки были так легки, что те даже не
шелохнулись.
Вскоре он догнал юношу и сбавил темп
– не стоило опережать его, рискуя нарваться на давних врагов на
пороге дома.
Затем он наблюдал за его схваткой,
развязкой которой стало безжалостное убийство его врага. Как Комацу
и думал, принадлежность к клану ничего не значит. Это не показатель
силы идущего, если тигр не живёт в горах, то сильнейшим становится
волк, а если нет и его, то на вершину встанет шакал. Надо отдать
парню должное за его бесстрашие и готовность идти до конца, не
боясь последствий. Кто-нибудь другой сказал бы, что идеальное
сочетание удачи, глупости и бесстрашия позволило одержать верх и
выжить. Но он достаточно прожил, чтобы знать и видеть смысл,
скрытый за, казалось бы, простыми взмахами, знать, что каждое
движение имеет много значения. Мастера определяют исход сражения
только лишь завидев нерешительность в глазах врага. Если не будет
понимание каждого значения всех движений, разглядеть ты ничего не
сможешь. Комацу мог.