Она подошла к двери.
– А еду вы наколдовать можете? – спросила вслед Мира. – У
меня уже голова от голода кружится.
– Я не скатерть Самобранка, – обронила Даяна и
вышла.
– Будь ты скатертью, толку от тебя было бы больше, –
пробормотала Мира, когда за магиней закрылась дверь.
Она приблизилась к окну, которое выходило на пустой
тюремный двор. Двое стражей, сидя на корточках перед деревянной
доской, играли во что-то наподобие нард. Мира сделала круг по
камере, взгляд упал на цепь. Правда ли, что страж азарец? Нет, тут
что-то не так. Мира отлично помнила, как пыталась дать сдачу
горожанке, и как это едва не стоило ей жизни. Не может быть, чтобы
на одних азарцах заклинание срабатывало, а на других нет.Разве что… Между несостоявшейся дракой с азаркой
и победой над стражем, была встреча с богиней Оямото на берегу реки
Забвения.
«Вдругбогиня наделила меня
необычными способностями,чтобы мне было легче спасти
Атию? – подумала Мира. – Но почемужеона не сказала мне об этом?»
Вопросы росли, словно снежный ком. Она закрыла глаза,
потёрла пальцами виски.
Неожиданно сверху раздался писк:
– Лодочница!
Она вздрогнула, вскинула голову. Между прутьями решётки
шевелились три волосатых мячика. Газилинны!
Мира бросилась к окну, протянула к газилиннам руки, желая
стиснуть всех сразу.
– Э-ей! – запищал Молчун. – Полегче! Раздавишь!
– Ужас, какие огромные и нескладные люди, – поддакнул
Скандалист. – Всегда удивлялся, для чего им нужны эти
отростки.
– Это руки, дурачок, – сказала Мира, чувствуя, как на
глаза навернулись слёзы радости.
«Теперь всё будет хорошо! – стучало в висках. – Теперь всё
будет!»
– У вас слишком много лишнего, – заявил Скандалист. – Не
то что у нас. Я всегда говорил: газилинны, венец творения
Азара!
Волосатики спрыгнули на пол и теперь изучали камеру,
перепрыгивая с цепи на полати, с полатей на лохань и обратно. Со
стороны они напоминали взбесившиеся мячики для тенниса. Мира
переводила взгляд с одного на другого и преглупо
улыбалась.
– Ну что сказать, – пискнул Скандалист: – Милая девичья
светёлка.
– А вот это уже грубо, – остановил его Граф.
– И не смешно, – добавил Молчун.
– Эдвуахуаносодор учит меня говорить человекам приятности,
– невозмутимо ответил Скандалист.
– Ты самый худший ученик из всех, кто у меня был, –
серьёзно заметил Эдвуахуаносодор. Мира предпочитала называть его
Граф просто потому, что не могла запомнить сложные имена
газилиннов.