– Открывай уже, Монк, – приказал Бренн.
Заскрипели засовы, ворота открылись. Мира увидела
темноволосого мальчишку лет четырнадцати со смазливой рожицей и
наглыми глазами.
– Вода – жизнь, – сказал он, прошвырнулся взглядом по Мире
и подобострастно распахнул ворота, пропуская Даяну во
двор.
«Служить бы рад, прислуживаться тошно», – вспомнились Мире
слова классика.
– Хозяин дома? – спросила Даяна у слуги.
– Нет. Обещались быть к затемнению купола.
– Тогда я оставлю её здесь, – магиня кивнула на
Миру.
Войдя следом за Даяной, Мира оказалась в просторном,
чистом дворе, выложенным плитками под цвет песчаника. О цеплюче
здесь как будто и не знали. В нескольких кадках росли похожие на
фикусы цветы, посередине двора стояла большая чаша, в ней статуя
водяного змея, из пасти которого бил крохотный фонтанчик.
Интересно, это откукренная вода или нет?Если откукренная…
Мира прикинула, сколько стоит такая роскошь в Азаре, где
люди трясутся над каждой каплей. Выходило немало. Скорее всего,
неоткукренная, тратить хорошую воду на фонтан – слишком
расточительно.
Пока Даяна о чём-то говорила со слугой, Мира
подошла к фонтану, остановилась, разглядывая диковинного зверя. У
него была большая голова, по бокам которой, словно зубья короны,
торчали длинные наросты.Короткие
мускулистые руки царапали пыльный горячий азарский воздух,покрытое чешуёйтело закручивалось
кольцами.
– Оруа, водяной змей, – сказал за спиной Миры
Бренн.
Она чуть вздрогнула от неожиданности, обернулась. Молодой
человекстоял рядом, глядя на статую
змея.
– Они существуют до сих пор? – спросила Мира.
– Нет, это фольклорный персонаж.ВАзарео нёмсложено немало
преданий. Оруа были боевыми змеями богини Оямото.
Мира покосилась на него, спросила тихо, чтобы не слышала
Даяна.
– Богиня Оямото тоже фольклорный персонаж?
– Конечно, – не колеблясь, ответил Бренн.
«Интересно, чтобы ты сказал, узнав, что не так давно я
разговаривала с этим фольклорным персонажем, как с тобой сейчас?» –
подумала она.
А вслух спросила:
– Что сталосо змеями
потом?
– Погибли во время войны магов Элсара и Сухири. Менестрели
любят слагать об этом песни и распевать их в кабаках.
«Как же плотно здесь переплелись правда и ложь», –
подумала Мира.
– Неужели совсем ни одного Оруа не осталось? – спросила
она вслух.
Бренн пожал плечами: