Аркадий Гайдар. Темная сила
Фронтовой очерк[6]
Он лежит передо мной на узкой госпитальной койке под серым суконным одеялом. Тяжело контуженный, с трудом ворочающий руками и ногами. Его лицо бледнее мела, под глазами черные круги, в русых волосах пряди седины, а ведь ему всего шестнадцать лет. Этот молодой парень, комсомолец Игорь Глейман, сын кадрового командира Красной армии был свидетелем настолько чудовищных преступлений фашистских извергов, что даже мне, взрослому мужчине, военному, видевшему много смертей, трудно представить себе весь ужас, через который он прошел.
Началось все ранним утром 25 июня. На мирный эшелон, эвакуирующий подальше от линии фронта детей и жен командиров Красной армии, набросились гитлеровские воздушные стервятники. Они не могли не видеть, что внизу нет ни одного военного, а только мирные советские граждане, женщины и дети, но негодяи не ограничились бомбардировкой, а с садистским наслаждением продолжали расстреливать из пулеметов спасающихся из горящих вагонов беззащитных людей.
Осколок бомбы чиркнул Игоря по голове, но, обливаясь кровью, он помогал своим товарищам укрываться от несущейся с неба смерти. Наконец фашистские самолеты, израсходовав весь боезапас, улетели. Вокруг пылающего на насыпи поезда лежали десятки убитых, стонали сотни раненых. Глейман, превозмогая боль, собрал вокруг себя немногих уцелевших, таких же молодых парней и девчонок. Вместе они принялись перевязывать пострадавших, используя обрывки рубашек и носовых платков.
Затем раненых начали переносить в ближайшую рощицу, чтобы укрыть от повторного налета. Но новая страшная беда уже подступала к ним по земле! Не успели юные комсомольцы отнести в укрытие несколько десятков наиболее пострадавших, как к догорающему поезду выехали несколько угловатых серых коробок – немецкие танки из прорвавшейся через линию фронта части 11-й германской танковой дивизии. Увидев легкую добычу, вражеские танкисты, не раздумывая, кинулись на советских людей, словно бешеные волки. Некому было оказать им сопротивление, и мерзавцы даже не стали стрелять – начали давить гусеницами израненных детей и женщин. Матери в отчаянии пытались своими телами закрыть детишек от надвигающейся смерти, но им не остановить было жуткую лязгающую стальную коробку, ведомую безжалостными убийцами. Танки, под хруст человеческих костей, продолжали перепахивать траками черную от крови землю.