- Воистину, жрецы делают доброе дело
– смотря на его кислую рожу, произнесенные им слова не
соответствовали их содержанию. Он их произнес, лишь бы за ним
оставалось последнее слово.
Видя на мое спокойное лицо и такой же
ответ, у остальных отпало всякое желание меня подначивать. Интерес
ко мне увял и многие занялись своими проблемами. Я тем временем
насытился и поскорее покинул обеденный зал, больше не желая ни
минуты там оставаться.
- Теперь, Ваше Высочество, нас ждет
*Королевский суд* - напомнил мне Низамий, идя впереди нас с
Лаолисом, показывая путь, куда идти. Опять,идя по гулкому коридору,
меня до сих пор не покидало чувство унижения. По словам жреца,
раньше я очень бурно реагировал на такие эскапады аристократов и
иже с ними, сейчас же боролся с внутренним я, пытаясь заглушить
внутренний протест души.
Если уж сейчас с трудом унимаю эти
вспышки гнева, то принца и раньше пытались затравить. Теперь я
вполне понимаю, высказывания Лаолиса *затравят* и теперь вполне
ясно назначение моей *свиты*, максимально меня вывести из себя,
чтобы впоследствии объявить принца невменяемым и затем заменить
королевскую династию. Вот только согласия между герцогами нет,
потому наверноеи жив до сих пор.
Наш путь лежал в малый королевский
зал, в котором стоял такой же каменный трон с венчающей его волчьей
головой, как и в главном тронном зале. Только этот трон не являлся
древним артефактом и на него мог усесться любой желающий, что
всегда и проделывали аристократы, когда появлялись в моей
видимости. Раньше меня это очень злило, но не теперь, в нынешнем
моем виде. Я поудобнее устраивался на троне и кинул взгляд на
человека.
Главный распорядитель подал с
поклоном мне кучу бумаг, на которых были расписаны все дела,
требующие королевского участия и решения по которым я должен
вынести, вернее я должен *закрепить* решения своей подписью и малой
королевской печатью. За меня их уже давно решили, мое *дело* их
зачитать. Конечно, кто же позволит мне судить самому, я же еще мал
для таких дел или у меня нет таких полномочий, скорее второе.
- Барон Корн требует королевского
суда – объявил распорядитель и стукнул точно таким же жезлом, какой
был у церемонийместера, когда я открыл первый свиток. Двери
раскрылись, впустив в зал молодого человека лет двадцати пяти, в
военном мундире без всяких излишеств.