Когда я обнаружила свои странные таланты – сначала неплохо для
дилетанта рисовать, потом угадывать несчастье с человеком, я
забилась в такую раковину, что в скором времени поняла: я вообще
разучилась общаться с людьми вне работы. Одичала – в общем…
Усмехнулась себе. Если на вечере, куда так своеобразно пригласил
меня Женя, будут знакомые с Арбата, уже легче.
- Вон тот дом – там наша контора. Ага, слева.
Машина мягко качнулась. Я осталась сидеть на месте.
- Ну? Что?
С трудом сдерживая смех, я паинькой посмотрела на него.
- Жень, дверцу-то я захлопнула, а как открыть – не знаю.
Перегнулся через меня, опять-таки бесцеремонно опершись на мои
колени, и открыл. После чего недовольно напомнил:
- Перезвоню через час – узнать, во сколько за тобой
заезжать.
Посмотрев его шикарной машине вслед, я упрямо подумала: «А я всё
равно не понимаю, почему ты вдруг заинтересовался моей скромной
персоной! Неужели только из-за того, что я стала героиней некоего
триллера?»
И спокойно пошла к лестничке, ведущей в наши рабочие
«апартаменты».
Понедельник – день тяжёлый. Только я появилась на пороге
приёмной, как начальство – приземистый плотный крепыш, лет сорока,
с намеченной лысиной, именуемый Порфирием Ивановичем (всегда
восхищалась его имечком!), немедленно возопило, нещадно грохнув
кулаками по столешнице, отчего подпрыгнули два допотопных
телефона:
- Иди быстро к себе! Там наши неграмотные дуры не могут
разобраться с профессорскими записями!
При чём тут неграмотные? Если почерк у того профессора, как у
пьяной вдрабадан курицы? А то этот профессор впервые к нам
попадает! Да мы его знаем… Ой, дай Бог памяти, без малого лет семь
– коллеги сказали. До меня ещё в контору захаживал.
- Здравствуйте, - вздохнула я и пошла через приёмную к себе, в
комнату машинисток. Приёмная у нас такая, что является одновременно
и проходной комнатой, объединяя шесть рабочих комнатушек.
В этой комнатушке у нас один компьютер – мой. И несколько
допотопных пишмашинок, из которых только три на ходу. Нас,
машинисток, на данный момент четыре человека. Из них только я
печатаю на компьютере... Как же наши дамы обрадовались моему
появлению! Для меня заказов пока не появлялось, так что я с чистой
совестью уселась на краешек собственного стола с компьютером и
принялась диктовать Машеньке (ей за шестьдесят, но её все наши
зовут именно Машенькой, а она и не возражает) записи с кипы
замусоленных листов, в которых, как чуть позже выяснилось, ещё и
нумерации страниц не хватало.