– Я люблю тебя, – говорю я ему, но так тихо, что эти слова слышит только он один.
Он нервно выдыхает. Потом шепчет: «Ты ничего не понимаешь», – и после этого отстраняется от меня. Поворачивается на одном каблуке. Направляется к двери.
Я чувствую, как пульс бьется у меня прямо в горле.
Девушки внимательно смотрят на меня. Они озабочены.
Соня хочет что-то сказать, но в этот момент
выключатель
щелкает,
вспышка,
и свет гаснет.
Сны возвращаются.
Они оставили меня на какое-то время сразу после того, как я была заключена на базе с Уорнером. Мне показалось, что я потеряла свою птицу, ту самую белую птицу с золотым хохолком на голове, напоминающим корону. Она часто встречалась мне в моих сновидениях. Она плавно и уверенно летела над миром, как будто знала все наперед, как будто у нее были свои секреты, о которых мы и не подозревали даже, и словно показывала нам дорогу в безопасное место. Она оставалась моей последней надеждой в горестной темноте сумасшедшего дома до той самой минуты, когда я встретила ее близнеца – точно такую же птицу-татуировку на груди Адама.
Мне показалось, будто она вылетела из моего сна, чтобы отдохнуть у него на груди. Я подумала, это и есть сигнал, послание и теперь я буду всегда в безопасности. Словно бы я улетела из заточения и наконец отыскала мир и надежное убежище.
Я и не ожидала снова увидеть свою птицу.
Но вот она вернулась и выглядит точно так же. Это та же самая белая птица в том же синем небе с той же золотистой короной. Только на этот раз она как будто застыла на месте. Она машет крыльями на месте, как будто ее держит невидимая клетка, как будто она обречена вечно повторять одни и те же движения. И это только кажется, что птица летит: да, она действительно находится в воздухе, ее крылья работают. Создается впечатление, будто она может свободно парить в небесах. Но она застыла на месте.
Она не в состоянии взлететь.
Или упасть.
На прошлой неделе этот сон мне снился каждую ночь, и семь раз утром я просыпалась, вся дрожа. Меня буквально трясло, и в рассветном холоде я боролась с тем, как бы успокоить мое ноющее сердце.
И силилась понять, что все это могло бы означать.
Я выползаю из кровати и скользящим движением втягиваю себя в один и тот же костюм, который я ношу здесь каждый день. Это единственная моя одежда. Она темно-фиолетового цвета, как спелая слива, – почти черная и немного поблескивает на свету. Это единый комбинезон, закрывающий меня от шеи до запястий и щиколоток. Он плотно прилегает к телу, но ничуть меня не стесняет.