Он изучает меня, он смущен, брови его сдвинуты, как будто я разговариваю на каком-то давно забытом языке, который он не слышал уже много лет.
– Мистер Кент, – начинает он, все еще глядя на меня, – должен ли я сделать вывод, что вы еще не поделились нашими открытиями с мисс Феррарс?
– Какими еще открытиями? – Мое сердце отчаянно заколотилось, да так, что сразу заболело.
– Мистер Кент…
– Это не ваше дело, – огрызается Адам, при этом его голос звучит негромко и спокойно, но слишком уж мрачно.
– Она должна знать…
– Мы пока еще сами ничего не знаем!
– Мы знаем достаточно.
– Ерунда! Мы еще не закончили…
– Все, что осталось, это протестировать вас двоих вместе…
Адам встает перед Каслом, слишком резко хватая со стола свой поднос.
– Может быть, – говорит он, тщательно подбирая слова, – но только как-нибудь потом. – И поворачивается, чтобы уйти.
Я дотрагиваюсь до его руки.
Он останавливается. Опускает поднос снова на стол и разворачивается ко мне. Между нами всего пара сантиметров, и я тут же забываю о том, что мы находимся в переполненном людьми зале. Его дыхание такое горячее, а жар его тела окончательно растворяет мою кровь, и она выплескивается ярким румянцем на моих щеках.
Паника исполняет кульбит за кульбитом по всему моему организму.
– Все просто замечательно, – говорит он, но я почти не слышу его, потому что слишком уж громко стучат оба наших сердца. – Все будет хорошо. Я обещаю.
– Но…
– Я обещаю, – повторяет он, хватая меня за руку. – Клянусь, я все устрою.
– Устрою? – Мне кажется, что я сплю. И еще, будто я умираю. – Что именно «устрою»? – Что-то как будто ломается в моем мозгу, что-то происходит помимо моего желания и воли, и я теряюсь, теряюсь, я ничего не понимаю и продолжаю тонуть в этом полном непонимании происходящего. – Адам, я не пони…
– То есть я угадал, да? – Кенджи возвращается к нам. – Вы собрались сделать это прямо здесь? На глазах у всех? Предупреждаю, эти столики не такие уж удобные, как это кажется на первый взгляд…
Адам отстраняется от меня и хлопает Кенджи по плечу, выходя из зала.
– Не надо.
Это все, что я слышу от него, и он исчезает.