Только вот легко сказать “по семь тысяч”. Это реально монотонное
занятие. Навострившись, получалось уложить в минуту три
произношения. Если быстрее, выходила какая-то скороговорка,
довольно быстро сбивающая дыхание.
Сто восемьдесят раз в час — как выяснилось, недостижимый идеал
самодисциплины. Сто тридцать с лишним, куда более реалистичный
результат. Но такими темпами начитка даже семи тысяч раз требовала
пятьдесят два часа чистого времени. Больше двух суток нон-стоп. А
те пятнадцать тысяч безупречных мантр, о которых говорила Росси — и
вовсе грозили растянуться на почти пять суток без перерывов.
Столько мучений ради короткого мгновения бесполезного
сверхъестественного могущества мощностью около ньютона или даже
меньше!
А еще становилось любопытно, отчего фонд Рэнди, пообещавший миллион
долларов , до сих пор не объявил о выплатах. Не то, чтобы я был так
охоч до легких денег, но при таком вольном и широком
распространении способностей уже давно сработал бы закон больших
чисел. Приходилось делать вывод, что либо в чародействе Росси
имеется подвох, либо правила распространения магии в России намного
либеральнее чем за рубежом.
Поиски упоминаний о мантрах в интернете и вовсе завершился
ничем. Сеть принесла то ли тину, то ли траву морскую —
крышесносную, но только вот не курить же её…
Пришлось обращаться за помощью к отцу. Развалившись в любимом
кресле качалке он пару минут размеренно покачивался, вглядываясь в
натяжной потолок, а затем предположил, что прослушивание нужной
мантры может вызывать куда более слабый, но все-таки отличный от
нуля эффект накопления энергий.
Отказавшись от идеи смонтировать ленту из голоса Росомахи, я
наговорил несколько своих вариантов прочтения, обработал запись в
аудио-редакторе и загнал в отдельный плей-лист на телефоне. А
затем, на всякий случай, туда же записал мантры от Леоники. Шансов,
что такая автоматизация сработает, было немного — но дефицит
информации напрягал слишком сильно, побуждая к радикальным
экспериментам.
Как-то незаметно на фоне этих забот промелькнуло несколько
курсовых и практических работ, две сравнительно легких, но
однообразных подработки с приятным прайсом. Теперь у меня было
другое представление о том, что такое монотонность — и сравнение,
как выяснилось, весьма помогало в реальной жизни.