– Ну… она неприличная… – Илар смущенно посмотрел на Гатрузу. – Там есть такие куплеты, что при женщине как-то неудобно петь… простите.
– Ишь ты, он еще и воспитанный! – восхитился Юстан. – Давай, давай, пой! Она и не такие словечки знает! Как-нибудь разозлишь ее, так узнаешь такие ругательства, о которых и не подозревал! Видел бы ты, как она поливает руганью грузчиков, недостаточно быстро укладывающих металл в фургоны! У них уши в трубочку сворачиваются!
– Ну… если так… – растерялся Илар. – Тогда ладно.
И запел. О птичке с желтым клювом, которая забралась в окошко к молоденькой девушке, мечтающей о любви. Птичка вдруг превратилась в парня, но то был не простой парень, а бог, ставший человеком. И этот бог вытворял такие вещи, перечисление которых заняло пять куплетов – длинных, довольно монотонных, но смачных.
Вся соль была в том, что девушка потом ничего не помнила о посещении бога и, когда ее живот стал лезть на нос, обвинила в этом мать, раскормившую ее своими вкусными пирогами.
Потом идут перечисления ругательств, которыми мать награждала распутную девицу, и всякое такое прочее. Веселая песня. Она всегда имела успех в трактире, Илар запомнил песню, подслушав у трактирного музыканта.
Впрочем, и большинство песен он запомнил именно в трактире, будто знал, что эти песни ему еще пригодятся. Память у Илара замечательная – что на слова, что на музыку, мелодию он запоминал с первого раза. Да и насчет запоминания текста проблем не было. Натренировался на маминых книгах.
– Недурно, совсем недурно! – воскликнул караванщик, утирая слезы, выступившие от смеха. – Да ты настоящий комедиант! Смотрел на тебя, так и представлял беременную девицу, жалующуюся матери! Ну, уморил!
– Это ты уморил парня, – улыбнулась Гатруза, – глянь, как он смотрит на пирожки. Голодный, да? На-ка, поешь. Музицирование отнимает много сил, как и любовь. Надо хорошо кушать, вон какой худенький! Чего, мама тебя не кормила? Кушай, кушай! Вот возьми. – Женщина налила большую глиняную кружку из кувшина.
Илар почувствовал запах сока и с наслаждением отхлебнул, горло и правда пересохло.
– Вот так… ешь, ешь… – довольно кивнула женщина. – А знаешь песню про Ниобу, страдающую по своему возлюбленному воину? А про мать, потерявшую дитя и разыскивающую его по свету? А…
– Да ну тебя! – фыркнул караванщик. – Бабские сопли! На хрен твои слезы, нытье! Веселое надо! Про Курта-жестянщика, забравшегося к соседке и настигнутого мужем! Знаешь? Ага. И про Шастуна, которого полюбила принцесса и держала его как собачку под кроватью! Тоже знаешь? Ну, молодец! Чувствую, дорога до столицы не будет скучной!