Не останавливаясь на достигнутом, святитель Игнатий уже в Николо-Бабаевской обители продолжил написание духовных творений. Вообще, в это время он считал духовное писательство главным своим послушанием, не завершив которого он не мог и умирать. Вот как писал он об этом одному из своих помощников: «Не бойтесь, я не умру до тех пор, пока не кончу дела своего служения человечеству и не передам ему слов истины, хотя действительно так ослабел и изнемог в телесных силах, как это вам кажется».
Однако даже в это время он не считал себя вправе уклоняться от духовного общения с братией Николо-Бабаевской обители. Он регулярно проводил духовные беседы с братией, а особенно с новоначальными послушниками, толкуя им Священное Писание и наставляя их в монашеских добродетелях.
Так, в мире Христовом спокойно протекала жизнь бабаевского затворника. Все окружающие привыкли видеть святителя постоянно больным, но при этом занятым работой за письменным столом или молитвенным подвигом. Лишь самые близкие помощники догадывались о скорой кончине святителя Игнатия.
Кончина святителя Игнатия
Наступил 1867 год. Святитель Игнатий настолько ослабел телесно, что все приезжавшие к нему замечали это. При этом духовно он был бодр. Весьма вероятно, он был заранее предуведомлен о времени своей кончины.
В день светлого Христова Воскресения, 16 апреля 1867 года, святитель Игнатий совершил литургию, но так утомился, что келейники с трудом довели его до кельи. Ему нужен был получасовой отдых, чтобы собраться с силами и принять пищу. В этот день он объявил окружающим, чтоб после вечерни никто его не беспокоил, ибо с этого часа дня он никого принимать не будет, объявив причиною этого распоряжения «необходимость свою готовиться к смерти». В последующие затем дни святитель чувствовал себя все слабее, но при этом лицо его выражало все большее умиление, иногда прямо светилось радостью, что поражало всех.
В это время из Петербурга прислали только что напечатанные третий и четвертый тома его творений. Увидев их, святитель Игнатий перекрестился, сказал: «Слава Богу!», но не проявил никакого интереса. Объясняя архимандриту Иустину свое духовное состояние, святитель говорил, что потерял всякий интерес ко всему земному, потерял даже внимание ко вкусу пищи, причем прибавил: «Я долго не потяну».