Правда, ее младший брат Игорь отреагировал иначе, заявив бесцеремонно:
– Выброси кофту, ты в ней похожа на агаму бородатую.
– У Даши нет бороды, – зачем-то возразила Глория. – И кто такая эта Агама?
– Ящерица, – пустился в объяснения Игорь, – если ее напугать, то ноги станут ярко-желтыми.
– Да ну? – восхитилась Лори. – И чем же она плюется?
– Кто? – не понял Гарик.
– Твоя агама, – уточнила сестра. – Если ноги того, кто ее до ужаса довел, резко меняют цвет, значит, ящерка на них плюнула. Чем? Ядом?
– Лапы от страха желтеют у агамы, – ответил Игорь.
– А-а-а… – протянула Глория. – Ты неточно выразился, вот и непонятно.
– Я всегда говорю ясно, – надулся Гарик.
– Нет, – возразила сестра, – секунду назад ты заявил: «Если ее напугать, ноги станут ярко-желтыми». Следовательно, речь шла о человеке.
– Нет, о пресмыкающемся, – уперся Игорь, – это ясно любому дураку.
– А вот я не поняла, – парировала Глория.
– Делай выводы насчет своей сообразительности, – схамил братец. И снова посмотрел на меня. – Дарья, тебе шмотка вообще никуда!
– Дорогой, принеси лекарство из аптечки, – вмешалась в разговор Зоя Игнатьевна.
Игорь, не торопясь, вышел в холл, за ним упорхнула Глория. Мы с пожилой дамой остались одни, и она принялась на все лады расхваливать свитер. Я же, слушая ее, терялась в догадках, не понимая, отчего ректор института проблем человеческого воспитания внезапно превратилась в медовый кекс.
– Дашенька, как вы относитесь к антиквариату? – внезапно кардинально сменила тему беседы Зоя Игнатьевна.
– Не люблю то, что до меня принадлежало чужим людям, – честно ответила я. – Вот солонка, сахарница и лопаточка для торта, оставшиеся мне от бабушки, очень для меня ценны, я храню их в серванте. А почему вы интересуетесь?
– Многие люди обожают вещи с историей, – голосом Лисы Патрикеевны продолжала бабушка Феликса, – и готовы отдать любые деньги за, например, чашку, из которой пил граф Монте-Кристо.
Я сохранила серьезное лицо.
– Упомянутый вами граф никогда не существовал, его придумал Эдмон Дантес, дабы наказать своих врагов, а Дантеса, в свою очередь, сочинил писатель Александр Дюма. Следовательно, чашки, из которой пил мстительный аристократ, не могло существовать, если ее кто-то продает, то это нечестный человек.
Пожилая дама предпочла не обращать внимания на мои слова.