Так быстро? И это вся церемония? Я почувствовала себя обманутой.
- Да-да, простите.
Я отступила в сторону, оглянулась. Каара Самати обнимала прижимавшуюся к ней заплаканную малышку. Встретившись со мной взглядом, мать подняла руку в знак прощание. Я повторила жест. И, отвернувшись, забралась в карету. Всё, с этой женщиной меня больше ничего не связывает: она отдала свою дочь, и я ушла. Я совсем не Ешмина. Почему же мне… больно?
Наткнувшись в салоне на очередного служителя Громовержца, с комфортом устроившегося лицом по ходу движения, я поспешно изобразила тихую покорность и смирение. Зубы показывать рано. Пока рано. Я села напротив, сложила ладони на коленях и уставилась на собственные ногти. Смотреть на жреца я избегала. Интересно, сколько нам ехать? Карета только тронулась и мягко набрала скорость, а соседство уже нервирует. Кстати, как я поняла, каретой экипаж называли по привычке, самоходный транспорт двигался за счёт магии, почти как автомобиль. Вот почему ненужные подробности в памяти всплывают легко и свободно, а действительно важные вещи словно пеленой застилает?
Краем глаза я отслеживала, как меняется картинка за окном. Мы покинули элитный квартал, миновали площадь, за которой виднелся рынок, проехали квартал зажиточных горожан, оставили позади теснящиеся бедняцкие халупы и через широкие ворота выехали за крепостную стену. Потянулись поля, леса, иногда мелькали озёра, один раз мы переехали по мосту неширокую речонку. Город остался далеко позади, деревни попадались всё реже.
Увиденное мне не нравилось. Умирать я не собираюсь, у жениха не задержусь. Но куда я пойду? Крестьянка из дочери аристократов не получится: тело, не привыкшее к нагрузкам, вряд ли выдержит ежедневный беспросветный тяжёлый труд. Да и копошение в земле меня никогда не привлекало. В город податься? Одинокая девушка без защиты – лёгкая добыча.
– Ты хорошо держишься, дитя, – подал голос жрец.
Вроде бы похвала, а сказано так, будто мужчина недоволен. Подозревать начал? Но я ведь на давала повода.
На всякий случай я всхлипнула.
– С трудом.
– Своей жертвой ты даёшь жизни всем нам.
– Поговорите со мной? – попросила я. – Я бы очень хотела выслушать всё вновь с самого начала. Как корабли…, - я всхлипнула и не договорила.
Жрец качнул головой:
– Тебе не должно быть легче, дитя.