А потом как-то резко провалился в тяжёлый, без сновидений, сон, дающий отдых телу, но не напряжённым нервам. Потому сначала и показалось, будто рука дежурного осторожно дёрнула его за плечо в тот же миг, как он закрыл глаза.
– Что случилось? – подскочил сержант, нащупывая лежащее в изголовье оружие.
– Дозорные приехали, говорят, барки отплыли, – виновато шептал гвардеец, – ты велел разбудить, когда появятся.
– Правильно сделал. – Сержант уже сбросил плащ, которым укрывался, и вскочил на ноги. – Где они?
– Я велел спать устраиваться, да они не так много и видели, мужики сено ещё до ночи на барки нагрузили, всей деревней, как мураши, работали. И барки сразу отчалили, а Монрат с Харсом с ними, лошадок тоже забрали, на последней барке пристроили.
Это было самое слабое место их плана, лошади. Хоть и выбрали самых старых коней, они всё равно были много лучше обычных деревенских трудяг. Да и породы совсем другой, таких в селе не оставишь вместо денег, каждый дурак поймёт, что дело нечисто. Пришлось придумывать целую легенду, и как теперь было ясно, она сработала.
Вот ещё не задумались бы над этим вопросом имгантские сыщики, когда будут проверять встречные барки. А они будут – в этом у сержанта не было никакого сомнения, королева Аннигелл платила служившим ей хорошее жалованье, хотя за малейшую провинность выгоняла без разговоров. А за серьёзную наказывала так, чтобы другим потом надолго хватило наглядного примера.
– Какая смена? – оглядывая чуть поблёкшее на востоке небо, поёжился от утреннего холодка сержант, начиная понимать, как ошибался. Не так мало он спал, уже близится рассвет.
– Пятая, – отозвался дежурный, – скоро шестую будить.
– Иди, поспи, я сам покараулю, всё равно больше не засну, – отпустил сослуживца сержант, и тот, не споря, нырнул на его ещё не успевшее остыть местечко.
Стараясь ступать неслышно, Жам обошёл лагерь, прислушиваясь к сопению и похрапыванию друзей, приткнулся на выворотне, намереваясь немного поразмышлять о том, как бы лучше перехватить караван с сеном, и вдруг услышал сердитое ржанье Лютого. Жеребец, ещё несколько лет назад захвативший власть в табуне гвардейских лошадей, был необычайно чутким и злобным животным, и управляться с ним могли только двое, сам Брант да Жам. На чужих людей, а особенно лошадей, он реагировал лучше цепного пса, издали предупреждая хозяина о появлении гостей.