Самой больной точкой была станция метро «Крылатское», потому что она располагалась между двумя жилыми районами Внешнего города, да ещё и близко к стене – мутанты постоянно делали подкопы под нее, и во время массированных атак две волны тварей, пытаясь соединиться, пёрли на стену как безумные (впрочем, они и были безумны).
Оставлять станцию за периметром, как это сделали с «Молодёжной», было нельзя, потому что это ещё больше ставило под угрозу жилые районы. Посему две волны мутантов было решено отделить друг от друга минными полями. Также на этих полях было организовано кладбище. Мусульмане предпочитали хоронить своих покойников в земле, засыпая в мешки с телами гашёную известь и закладывая туда мины и иные взрывоопасные вещества. Таким образом, воин даже после смерти мог забрать с собой несколько десятков мутантов. Посещение могил было строжайше запрещено, ибо поклоняться следует не мертвым, а только Всевышнему.
Представители исконных верований, к коим принадлежал и Владимир, предпочитали предавать своих умерших огню. Для этого сооружалась крода или ладья, которую отправляли по реке, предварительно расстреляв мутантов поблизости. Огонь погребального костра ещё долго отпугивал мутантов на воде. Как пелось в одной очень старой песне, «Наши мёртвые нас не оставят в беде», а от себя Володька добавлял: «Ибо они с нами всегда в нашем сердце и памяти».
Всего у анклава было три бункера, и самым оборудованным из них был бункер под ЦКБ. Убежища под кардиоцентром и воинской частью не были столь вместительны.
Почти всю наземную территорию анклава занимал Внешний город с его узкими улочками и рядами теплиц. Часть аграрной продукции анклав получал от общины МГУ, но большую часть выращивал сам.
В былые времена приходилось снаряжать вооружённую колонну, которая охраняла караваны, но некоторое время назад ситуация изменилась. Проект Игоря Эдуардовича наконец-то перешёл от опытных моделей к практическим, и был построен аэростат – небольшой, но вместительный. Каждый месяц, а иногда и два-три раза, в МГУ ходил рейс за грузом припасов и продовольствия. Эмгэушной общине доставлялась помощь в виде лекарств, оружия и прочих необходимых для жизни средств.
Объединённый генералитет эти полёты, конечно, раздражали. И начали раздражать ещё пятнадцать лет назад, когда были запущены первые экспериментальные зонды. Что значит «Крылатский анклав может, а мы не можем»?! За это время пытались сделать много пакостей: и выкрасть чертежи, и переманить специалистов. Но ничего не получилось, ибо дальше Рынка чужаков не пускали. В конце концов все потеряли к шарам интерес и вроде бы перестали их замечать – какой с них толк, если они даже человека поднять не могут?