Мысль о том, что самолет вот-вот разобьется, была неприятной, но все же Леня не терял присутствия духа. Ему приходилось рисковать жизнью, и не раз, а тут всего лишь перебои в моторе.
– Пристегнитесь, – повернув голову, сумел выдавить он, как самолет резко стал выходить из пикирования, задрав нос вверх, и всех сразу вдавило в сиденья до отказа.
Потом он завалился набок, потом снова стал выправляться. Леня ясно почувствовал, как падает тяга самолетного двигателя. Они теряли высоту, теряли катастрофически, а внизу, насколько он мог судить, стояла стеной тайга. Еще несколько сот метров потери высоты, и они просто разобьются об эту стену. Только бы…
Самолет резко упал на левое крыло, входя в разворот со скольжением на плоскость. Двигатель чихнул несколько раз, даже в салоне запахло гарью и каким-то смрадом то ли горящего масла, то ли перегретого двигателя. Леня успел увидеть впереди почти прямую полосу, лишенную деревьев. Ширина метров в тридцать! Но что это за полоса? И только когда самолет совсем снизился и пошел вровень с верхушками деревьев, он понял, куда садился их самолет. Это так называемая каменная река. Камни, валуны, огромные и не очень, просто слежавшийся щебень, принесенный из верховьев или размытый тут, в русле. И вода течет под этими камнями. Если хотя бы один раз самолет ударится колесом об огромный валун, да на такой скорости почти в двести километров в час…
Удара не последовало. Сосны и ели понеслись сбоку, как верстовые столбы, Леня стиснул руки на подлокотниках и постарался смотреть только вперед, на дверь пилотской кабины. Удар! Нет, этот слабый, это лишь касание колесами… Удар, еще удар… Длительная дикая вибрация, когда колеса самолета поскакали по камням. Сейчас пилоты в кабине пустили в ход все рычаги, работают всеми закрылками и элеронами, хотя какая там «механизация» крыла у «кукурузника». Хоть скорость гасится, и то хорошо…
И вдруг страшный удар с невероятным хрустом! Самолет клюнул носом, потом его подбросило, и он завалился на левый бок, ломая со страшным скрежетом плоскости, раздирая обшивку левого борта… Корпус развернуло на девяносто градусов, рывок! Правая пара плоскостей выдержала удар и не дала самолету перевернуться. Но сила инерции была еще настолько велика, что машина снова развернулась на подломленной стойке шасси и резко остановилась, зарывшись изуродованным брюхом в камни. Страшный треск ломающегося корпуса, крики, грохот, сверкнувшее перед глазами солнце, и Леня на миг потерял сознание.