Следы (сборник) - страница 7

Да, правда. Я лишилась за короткое время платья, подруги и мужа. Причем именно в таком порядке. Но еще, к счастью, я избавилась от заблуждения, что нужно ждать какого-то исключительного вечера. Еще я теперь знаю, что на свете просто нет такого шкафа, в который поместились бы платья на все случаи жизни. Да он и не нужен, такой шкаф.

Сегодня по дороге на работу я машинально бросила взгляд на витрину того магазина – и зашла внутрь. Улыбающаяся продавщица – та самая, еще с зимы прошлого года, – тут же меня узнала. И любезно сняла для меня с манекена черное платье. В примерочной мы с ней пили шампанское – это, знаете ли, такой магазин, где клиентам часто подают шампанское. Поэтому у них и цены такие.

«Приходите на следующей неделе, в четверг начнется распродажа. Я вам его отвешу. Оно будет минимум в два раза дешевле», – шепнула мне продавщица.

Но я купила его сразу. Не стала ждать четверга. Оно красивое. Такое, знаете, для особого случая…

Я вам его покажу.

Роланд – фотограф, ему сорок восемь лет, и он с рождения живет в Берлине. Четыре года назад, в сентябре, вертолет, на котором он летел над Альпами недалеко от французского городка Анси, чтобы сделать снимки для National Geographic, опустился слишком низко и чирканул винтом по горе. Пилот выбрался из кабины сам. Роланда вытащили из вертолета французские жандармы, которые первыми прибыли на место происшествия. Специальным самолетом его срочно отправили в лучшую немецкую клинику, специализирующуюся на несчастных случаях, в Мурнау. Самое нижнее ребро Роланда развалилось на множество кусочков, а позвоночник в области поясницы сломался в двух местах. Через восемь дней врачи объявили диагноз: паралич. Роланд перестал чувствовать свое тело от пояса и ниже.

В течение нескольких недель в Мурнау он отказывался принимать этот диагноз. Он считал, что это временное явление, что такие вещи случаются с сумасшедшими мотоциклистами на автостраде – но уж никак не с ним, что все пройдет и он выйдет из клиники на своих ногах. И впервые осознал, что все это взаправду, впервые понял, что именно произошло с его телом, лишь тогда, когда медбрат-индус начал обучать его обходиться с катетером. Тогда он спросил, зачем ему это знать и как долго ему придется это делать. И медбрат, глядя ему прямо в глаза, ответил: «Скорей всего – всю жизнь…»