Ну, это как «я вор». И только когда Илья играл на бог весть кому принадлежащем контрабасе, когда свет прожектора падал на контрабас, а звуки виделись из темноты, он был любим. Зимой 56-го он и Толя Кутузов – флейтист от Бога. У музыкального училища не было общежития, парни жили на скотобойне – загонщики молодняка. Моцарт в цехе освежеванной скотины. Зато легко из детдома идти в армию.
Илья охранял сухумский маяк, которому никто не угрожал. Из точного оружия была его женилка, но о достоинстве своей женилки он не догадывался пока не встретил ту, которая шла по урезу воды. Он возвращался в часть после концерта с контрабасом переполненный музыкой и сантиментами. Луна обещала прилив, а выброшенный на берег деревянный лежак был оправданием праздничного города. После долгого поцелуя он сказал.
– Ты очень красивая, Света, – сказал Илья.
– Я знаю, – сказала Света.
Она привлекла его к себе так, что он почувствовал ее.
– Илья, не хочешь ли ты?…
Каждое такое свидание стоило ему сутки на гауптвахте. Иногда – трое суток, другой раз его затоваривали от концерта до концерта. Зато она родила Николая и Галю.
Илья подвел черту под сиротством.
Утро в Сухуми открывали петухи и минареты, будто соревновались.
Через дырку в заборе просунул голову Николай.
– А где Гога? Та-амар!!!
В ответ колыхнулся розовый абажур – такая круглая была Тамар.
– Гога дрыхнет без задних ног. Зачем ты его ухайдокал вчера?
– Это море. Мы на камни лазили.
– Вы же исраелиты, а не дикие козы.
– А когда Гога выйдет?
– Нино, если ты Гогу опять потащишь на камни…
И в это время вышел в короткой рубашке – свободно гуляла пиписька – Гога.
– Нино!
– Гога!
Загигикали, словно уже летят в воду. Такие дела. Тамар переливалась гневом, удивлением и радостью. То есть всеми цветами радуги. Мальчики забрались на абрикос, они для Тамар недосягаемы. О, Тамар! Она жила в царизме, в коммунизме, в эвакуации. И всегда была такая толстая и такая добрая. Эти мальчики, видать, последние ее мальчики, поэтому она любила их как никогда никого. Ради них она отдала бы жизнь свою. Жила в ожидании вот такого утра, оно повторялось из года в год.
4.
Николай в восемнадцать лет помогал Илье строить дом их и познавал себя через слова.
Дом и сад – вот о чем мечтал Илья Раппопорт и этой мечтой вдохновлял Светлану и детей своих.