Во дворе на свежесбитых столах солнце преломлялось сквозь стопки, стаканы, бутылки самогонки, блестела селедка в кольцах лука, огурцы и помидоры лежали в зелени. Хлеб еще не нарезан – это будет после благословения.
Молодежь толпилась вокруг Софиного брата Левы, который привез из Москвы магнитофон с кассетами еврейских песен, израильские открытки, значки, учебник «Алеф», журналы «Тарбут», «Евреи в СССР» на папиросной бумаге.
Первый раз гуляла вся улица Ветреная – и еврейская, и украинская: Наташа Наперсток выходила замуж за Ваню Слинько. В сопровождении друзей они вошли во двор, Ваня во фраке, Наташа в светло-голубом.
– Еще один кузнец еврейского народа, – крошечный Янкель-трубач сделал знак клезмерам – труба взметнулась к небу – свадебная мелодия распустилась в саду.
– Горько! – Муня поднял стакан вишневой наливки.
– Го-орько!!! – поддержали его гости.
– Лехаим! – воскликнул Рувка-плотник. – Лешана а-баа б’Иерушалаим.
Он получил разрешение на выезд в Израиль. В сороковом Рувка бежал из Польши на восток, а уже в СССР его погнали этапами на Дальний Восток, на пятнадцать лагерных лет. Рувка-плотник с магендовидом на распахнутой груди, с осоловело-красными глазами был счастлив.
– Космонавт! – хлопнул его по плечу Гриша, в Магадане они побратались. – Я мог бы тоже поихать у Израиль.
– Будешь, – кивнул Рувка.
– Ни, я помру тут.
– Шо нового? – тормошил Гришу старый сапожник Шая.
– Делов много, – уже другим, ожившим голосом ответил Гриша.
– Мир шевелится, уси хотят сожрать один одного.
– Хэ-э! – засмеялся Шая. – А шо нового?
Мокрый снег с дождем. Эта страна не для жизни. Сотрудник 5-го отдела КГБ рыжий курчавый косолапый Лазарь Хейфец ввалился в кабинет раввина Фишмана.
– Готыню! – Хейфец красный, как из парилки. – Я сойду с ума! Я сойду с ума!
Он размахивал конвертом перед сонным Фишманом.
– Вус махт, аид? – безобразно зевая, сверкнул стальной челюстью старик.
– Зол зей бренен!
– Шо трапылось?
– Вызов из Израиля.
– Ну?
– Вот моя фамилия, мой адрес.
– Мазлтов.
– Что-о?! Я же на службе, я член партии! Вызов майору КГБ!
– Вызов на всех?
– В том-то и дело.
– И на жену?
– И на Суру, и на дочь, и даже на тещу. Во-о, подлянка! Это Сура… я знаю, она меня ревнует к бабам. Но не до такой же степени!! Оторву голову.
– Или теща, – подсказал раввин.
– Та она слепая, глухая и на костылях. Ну и кто?