За размышлениями не замечаю, как хлопает дверь, а в помещении становится слишком тихо. Но не настолько, чтобы я не могла услышать горестный вздох Тарасенко.
— Кристина, ты довольна?
Вот только я не собираюсь с ним разговаривать. Еще этого не хватало. Обрыбится!
— Крис, не надо делать вид, что спишь, я прекрасно слышу твое злое сопение.
Черт! Эмоции слишком шкалят, и я действительно громко дышу через нос. Надо как-то успокаиваться. Как там было у одного известного психолога? Сделать глубокий вдох, немного подержать воздух в легких, медленно выдохнуть…
— Вообще-то я хотел с тобой поговорить, — не унимается Тарасенко. — Но раз ты решила пообщаться в таких экстремальных условиях, то ладно, бог с тобой, я согласен. Может, так оно даже лучше. Ты не видишь меня, я не вижу тебя… Черт! — шипит он с раздражением. — Вот же дрянь этот твой перцовый баллончик!
Не удержавшись, со злорадством выдыхаю:
— Так тебе и надо, и это еще мало! Были бы силы, убила бы нахрен! Ненавижу тебя!
— Крис… — пытается прервать меня Тарасенко.
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! И слышать не хочу!
— Крис! — недовольно рычит он уже громче, пытаясь меня перебить.
Но я не собираюсь его слушать.
— Пошел на хрен, ублюдок! Лучше такси мне вызови! Лживая скотина!
— Крис, прекрати, ты как хабалка разговариваешь, у меня уже уши вянут!
— Еще тебя не спросила, как мне разговаривать! Уж кто-кто, а ты, падаль, заслуживаешь не разговоров, а смерти!
— Крис, ты не права, — с тоской в голосе выдыхает он.
Мне становится смешно и горько от этого разговора. Ведь он у нас уже был. Почти один в один. Ну, может быть, я тогда еще не умела материться. Однако сути это не меняет. Тринадцать лет назад он пытался мне сказать, что ни в чем не виноват. Что он понятия не имел о том, что задумал его младший братец. Ага, как же. Уже поверила…
— Права! И я знаю, что права! И никогда тебе не поверю! — зло кричу я в ответ. — А теперь заткнись, я больше не желаю тебя слушать и разговаривать с тобой!
— Хорошо, как скажешь. Больше ты от меня ни слова оправдания не услышишь, пока сама не попросишь, — с шумом выдыхает он. И, как по заказу, в помещении наступает тишина.
Только какая-то она слишком настораживающая и гнетущая. Будто Тарасенко особо и не собирался со мной спорить, а так, для галочки это сделал. И сразу же успокоился.