— А Иришка с тетей Любой? — мрачно смотрю из-под бровей на Афанасия Игоревича.
— За них не бойся, моих девочек никто не тронет. Мне поставили условие, я выполню — уйду тихо-мирно на пенсию. И всё будет хорошо.
— У вас всё так просто…
Я опять пытаюсь прочитать хоть что-то на листах, что дал мне шеф. Но ничего не получается, перед глазами все плывет.
— Да, дочка, все просто и непросто одновременно. Но тебя это уже не должно касаться. Ты свободна.
Я вскидываю злой взгляд на шефа.
— А если я не хочу? Если я хочу побороться с вами вместе? Я уверена, это Зареченский… от него все идет… это он!
— Не за что бороться, — резко хлопает ладонью по столу Афанасий Игоревич, и я от неожиданности подпрыгиваю на месте. Опустив взгляд, он очень тихо добавляет: — Я сам во всем виноват. За дело меня выгоняют.
Из кабинета шефа выхожу, словно старуха, еле шаркая ногами. Этот разговор высосал из меня все жизненные силы. Мало того, что я узнала о смерти ублюдков, изнасиловавших меня, так еще и понятия не имею, как к этому относиться. В смысле, конечно, я очень рада, но… Получается, теперь даже и ненавидеть толком некого. Все мертвы… а ведь я все эти годы словно подпитывалась ненавистью и злостью к подонкам, и даже к самому Тарасенко, который, по словам шефа, ни в чем не виноват. А его словам я привыкла верить. Афанасий Игоревич за все эти годы, что я с ним знакома, никогда еще мне не врал. Мог чего-то не договаривать, но врать — нет. А это значит, что Тарасенко, мой новоявленный муж, ни в чем не виноват? И хуже того, он реально на мне женился, потому что… что? Решил спасти, как благородный рыцарь? Узнал, что дева в беде, и примчался?
Но зачем? Может, чувствует ответственность? Или что? Я не понимаю… Хотя чего этих благородных рыцарей понимать? Это просто его суть.
Я с горечью усмехаюсь. Изнутри поднимается черная злоба вперемешку с тоской. Оказывается, влюбленная девочка во мне до сих пор еще существует, и это она сейчас рыдает горючими слезами. Потому что до сих пор была уверена, что Тарасенко женился на ней из-за любви, а не из-за благородных позывов и чувства ответственности. А моя взрослая сторона так вообще готова от стыда и злости удавиться. Этот мужчина не мой и мне никогда принадлежать не будет. Он слишком чист душой и сердцем, а я… я уже давно сломалась, пала так низко, что ниже уже некуда. И его благородство и чистота только бесят меня, злят еще больше.