Наверное, демон меня не убил, а
только тяжело ранил. Настолько тяжело, что я впала в кому на
какое-то время. Тогда это объясняет мою нереальную худобу,
отсутствие покрытия на ногтях и слабость. Хотя комната совершенно
незнакомая, явно не больничная, да и специального оборудования в
пределах видимости не наблюдалось. Где, спрашивается, капельница,
разные датчики, подключенные к монитору с изображением ритма
сердца? В фильмах, где кто-то из героев впадает в кому, всегда куча
аппаратуры вокруг. Да и кровать совершенно не тянет на казенную.
Такое роскошное ложе далеко не все могут себе позволить, да и
комната, а не палата. Попробовала ощупать себя на предмет швов или
шрамов. Не вышло. Кто-то неизвестный заботливо упаковал костлявый
суповой набор, который я когда-то считала своим телом, в шелковую
ночную рубашку такой длинны, что просто так не задерешь. В вырезе
тоже ничего нащупать не удалось, кроме очень скромного размера
груди. Это обстоятельство повергло в уныние еще больше, чем все
остальное.
«Хм-м-м. Ладно. Буду решать проблемы
по мере поступления», – философски решила я, осторожно приподнимая
непослушное, словно чужое тело на локтях, осторожно огляделась.
У кровати оказался балдахин из
светло-розовой прозрачной шелковой ткани и все, что удалось
различить сквозь нее, напоминало комнату, помешанной на розовом
цвете, но очень состоятельной девицы. К слову, к розовому цвету
претензий никаких не было, только вот его было чересчур много на
мой взгляд. Розовые стены, обтянутые чем-то шелковым, возможно,
обоями с шелкографией. Розовый ковер. Розовый с позолотой трельяж
на изящных резных ножках. Перед ним розовый же пуф. Ощущение такое,
будто внезапно угодила в домик к Барби.
«Та-а-ак, Вероника, и куда же тебя
опять занесло?», – потрясенно вздохнула про себя я, но внутренний
голос тоже не имел никаких версий на этот счет.
М-да. Печально. Обычно буйная
фантазия выдавала с десяток вариантов. Ну, или один, но зато самый
невероятный и трагичный. А тут – тишина. Нагло преданная
собственными тараканами, решила хотя бы добраться до зеркала, чтобы
попытаться разглядеть, наконец, что же такое произошло, что в
результате из телосложения у меня осталось только
теловычитание.
На ноги воздеть себя удалось раза так
с двадцать пятого. В итоге выбилась из сил уже к тому моменту, как
встала на трясущиеся конечности, но сдаваться не собиралась. Что
именно мною двигало в этот момент, не давая позорно сползти на пол
или бухнуться спиной на кровать? Любопытство? Обычное упрямство?
Скорее и то и другое. Чувствуя себя зомби из старых фильмов, в
которых им еще не нужно было бегать за жертвами сломя голову, а
вполне хватало зловеще тащиться за героями, беря последних на
измор, – проделала сложный, извилистый путь к зеркалу. Почему
извилистый? По дороге пару раз так ощутимо занесло, что траектория
моего движения напоминала скорее затейливую загогулину, чем прямую.
Впрочем, в данном случае, метод достижения цели был не так важен,
как результат. Дошла. Возликовала. Не поверила своему счастью, что
дошла. Посмотрела в вожделенное зеркало – ахнула – не поверила
глазам. Для того, кто получил удар в грудную клетку ножом,
выглядела я не плохо, но очень странно.