(в лосевском смысле слова).
Хотя сказка Пришвина немножко и быль (у действующих лиц были свои прототипы – реальные девочка и мальчик), но природа в ней сказочно одушевлена, а потому явления ее прочитываются с помощью языка сказок.
Прежде всего, это солнце. Ведь если говорить о мире и человеке, как же можно не сказать о солнце – «царственном» источнике тепла и света. За мгновения до восхода начинается в природе «торжество встречи солнца». Это торжество видит человек, если он поднялся до восхода (у самого Пришвина была с детства такая привычка, она же – главная радость жизни).
Мальчик и девочка, герои «Кладовой солнца», наблюдающие восход, вышли так рано из дома по большой нужде. Дело происходит в самые тяжелые военные годы. Дети остались сиротами, но, несмотря на малый возраст (12 и 10 лет), с хозяйством справляются, а теперь они отправились на болото за клюквой. Вот и вся «житейская» канва повествования. А «сказочная» состоит в том, что Человек в полной своей свободе оказывается один на один с Миром, где добро и зло для него пока трудно различимы. «Человек» – это, конечно, не одно человеческое существо, а именно мальчик и девочка, брат и сестра. И в своем душевном единении («не было ни одного дома, где бы жили и работали так дружно…») они оказываются в состоянии самостоятельно поддерживать свой дом, а тот – обеспечить их существование.
Все-таки сказочный дом должен быть настоящим деревенским домом с огородом, двором, скотиной: «изба пятистенная, корова Зорька, телушка Дочка, коза Дереза, безымянные овцы, куры, золотой петух Петя и поросенок Хрен»[130]. Но эти живые существа – давние помощники человека. Детям все налаженное хозяйство досталось от родителей. Родители, как и должно быть в мире людей, привили им навыки обращения с хозяйством. Причем девочка переняла от мамы, а мальчик – от отца. «Точно также, как и покойная мать, Настя вставала далеко до солнца, в предрассветный час, по трубе пастуха. С хворостиной в руке выгоняла она свое любимое стадо и катилась обратно в избу. Не ложась уже больше спать, она растопляла печь, чистила картошку, заправляла обед и так хлопотала по хозяйству до ночи». День (заметьте – именно весь световой день!) ее десятилетнего братишки также был наполнен трудом, но – мужским, доставшимся в подражание отцу. «Митраша выучился у отца делать деревянную посуду <…>. Но, кроме бондарства, на нем лежит и все мужское хозяйство и общественное дело». Разный и характер у ребятишек, но Настя, как маленькая женщина, умеет выправлять братово упрямство: «Настя оглаживает его по затылку. И как только маленькая ручка сестры коснется широкого затылка брата, отцовский задор покидает хозяина».