— Я предупреждаю, Малая, — перебил меня Картер таким тоном, от которого волосы на затылке встали дыбом. — Самый крайний, самый последний раз. Я терплю всё это только из-за Костика. Только из уважения к нему. Ты давно ходишь по тонкому льду и не замечаешь, что под тобой ползут трещины. Сделай ещё шаг в эту сторону, и я проглочу тебя, Кэти. Только дай мне повод усомниться в твоей ненависти ко мне. Малейший.
Я сглотнула ком в горле, сама не понимая, какие эмоции кипят в крови: страх, желание, ненависть или всё сразу?
В его глазах та самая замёрзшая корка, которая обещала разломиться. Я смотрела на неё и понимала, что боюсь провалиться. Боюсь, что не смогу стоять неподвижно. Почему мне кажется, что вся сдерживаемая им холодная злость ею вовсе не является? И почему в моей голове каждое грёбаное слово, сорвавшееся с сжатых губ, будто имеет второе дно?!
— Катись в Ад, Картер! — прошипела я. — Катись туда, откуда родом! Ненавижу!
Макс выдохнул, напоследок больнее стиснул в крепких объятиях, но всё же отпустил, позволяя отойти.
Обида, боль и злость. Снова. Снова то, от чего всякий раз бегу. То, что заволакивает глаза влагой. Убеждая себя, что ненавижу этого несносного парня, я всегда забываю истинную причину. Ту, что желчью течёт по венам. Обида.
— Вон из моего дома, — несмотря на слезы, что жгут и вот-вот грозятся обрушиться первой истерикой за долгое время, мой голос звенит от ярости. — Вали к чертовой матери, иначе уйду я.
Он прислонился к двери, давая понять, что никуда не пойдет, и вскинул бровь:
— И куда же ты пойдешь?
— Сгоняю в кафе к Олегу, дам ему свой номер, — широко улыбнулась, пряча за улыбкой сжигающую дотла горечь. — Хотя, стой, надо ведь соответствовать образу легкодоступной? Поэтому дам нечто большее, для шлюхи это не проблема.
— Кэти, — предупреждающим тоном начал он, сузив глаза.
Я держалась из последних сил. Тело знобило как при лихорадке, а пальцы же покрылись словно слоем инея. Но то мелочи, в душе творились дела похуже. Там царствовал ураган, сметающий все прекрасное на своем пути, начался беспощадный апокалипсис. Мое состояние можно описать одним словом: больно. Везде болит, я сама будто огромная болячка. Оголенный нерв, по которому непрерывно стучат молотком, а затем посыпают солью, чтобы ничего не зажило.