— Макс!
Я вздрогнула и попыталась прикрыться, но он мягко перехватил мои запястья и, удерживая, принялся опускаться, покрывая подбородок и шею новыми порциями поцелуев. И не остановился, пока не добрался до острых наверший груди.
Каждое движение его языка дёргало за чувствительные ниточки внутри, которые натягивались и звонко вибрировали, рождая во мне знакомые чувства. А когда его пальцы коснулись моей киски я и вовсе потерялась. Картер оттянул в сторону влажные трусики тронул клитор, принявшись дразнить его круговыми движениями. И это было не грубо, нет, но и не нежно вовсе. Достаточно, чтобы заставить меня вцепиться в жесткие волосы и умолять не останавливаться.
Макс оставил в покое мою грудь, поднялся и вжал в стену, грозно рыкнув. Его пальцы стали настойчивее, подталкивая меня к пику, губы нашли мои и…
— Скажи, что любишь меня, Кэти…
— Нет!.. — выдохнула, уже подбираясь к своим звёздам.
Я уже привыкла говорить о ненависти. Привыкла к моральным поркам. Если его действия наказание, то ещё раз наступать на те же грабли…
— Скажи, Малая! — прошипел в мои губы, отняв пальцы и спугнув подступавший оргазм.
Он утекал, как вода, но разве я не могу это пережить? С силой закусив губу молчу, ощущая на себе взгляд парня и горячее дыхание, обжигаюшее щёку.
— “Скажи ненавижу” ты имел в виду? — я старалась, чтобы мой голос не звучал так откровенно жалко, но...
Картер усмехнулся и снова потёр пальцем клитор.
— Я сказал то, что хотел. А теперь повтори.
Одно скользящее движение пальцем вперёд. Туда, где саднит сильнее всего, и я вскрикиваю. Не от боли, нет. А от того, как отреагировало тело. Короткой яркой вспышкой, слабостью и мощным сладким спазмом внизу живота. Всё это словно опрокинуло меня на лопатки.
— Скажи, Малая, — и мягкий укус в шею.
До мурашек…
— Люблю тебя… — полустон-полушепот.
А в ответ обжигающее дыхание и подступающий оргазм, контролируемый сильными пальцами.
— Ещё раз, — шепчет жарко.
Я балансирую на краю. Кусаю губы, скулю и цепляюсь пальцами в рукава его пиджака. Ещё немножко… Ещё чуток…
— Повтори, — требует хрипло, и я сдаюсь.
— Я люблю тебя!
— Громче, Кэти!
Он творит что-то невообразимое. С каждым его движением, словом, укусом у меня душа в груди переворачивается. Сладко до слёз и жарко до одури. Трудно дышать! Я задыхаюсь в этом чувстве, тону, как в черном омуте, где нет ни лучика света, но…