Феликс лежал на спине, безучастно глядя в потолок, по виску текла кровь. Пальцы конвульсивно сжимались на рукоятке ножа. Не знаю, насколько серьезна рана, но точно не промахнулась.
– Дрянь, – слабо прошипел он. – Ты выстрелила.
Жив. Но очень, очень зол.
Я так и не поняла, могли причинить ему пули вред или нет. Может быть, он просто контужен. Однажды я извела на вампира две обоймы, и он выжил. Феликс был на грани и никто, включая его самого, не знал, что случится, если ее перейти.
На тумбе рядом с кроватью запищал телефон, и я вздрогнула от неожиданности.
Пять утра. Эффект крови закончился и мой пистолет стал для него реальной угрозой.
26. Глава 26
Феликс разжал руку и отбросил нож. Он повернул голову, наблюдая за мной, и стало видно рану на виске. Кажется, пуля прошла вскользь, содрав кожу. Не смертельно даже для человека.
– С кровати! – зло приказала я.
Феликс поднялся, закрывая ладонью раненый висок, и я отбежала к стене.
– На середину комнаты. Руки на виду!
Он больше не выглядел собранным, как прежде, стремительность движений исчезла, теперь вампир двигался скованно и неуклюже. Феликсу было за пятьдесят и сейчас это стало заметно.
– Встань на колени.
Он тяжело опустился сначала на одно колено, затем на другое.
– Руки за голову.
Он сплел пальцы на затылке, исподлобья наблюдая за мной. Через окно проникал лунный свет, но мне нужно больше. С одной руки я прицелилась ему в лоб, а другой пошарила за спиной в поисках выключателя.
Прежде чем включить свет, я сощурилась, наблюдая за вампиром сквозь ресницы. Он был неподвижен, и я щелкнула кнопкой. Я не моргнула, пересилив боль в глазах. Феликс, наоборот опустил лысую голову и зажмурился так крепко, словно свет причинял ему куда больше боли, чем мне.
Может так и есть – он кровосос с очень большим стажем. Я с такими еще не встречалась.
Раньше я видела его издалека или на фото, так что была немного деморализована. В жизни Феликс выглядел куда гаже, чем на снимках.
Лицо морщинистое, со странными чертами, словно кожа вплотную облепила череп. Тело сухое и даже местами мускулистое, какое бывает у мужчин в возрасте, из-под верха синей пижамы выглядывал рыхлый живот, белый, как рыбье брюхо.
Лысая голова блестела на свету и это единственное, что нашлось в Феликсе живого. Над левой бровью, порядком поредевшей, я заметила шрам похожий на старое пулевое ранение. В ухе благородно блестели совершенно неуместные при такой внешности бриллианты.