Кулаки зудели от желания двинуть по морщинистой физиономии.
- Сунул нос, куда не следует?! Она могла погибнуть!
- Она и должна была погибнуть! – прорычал старик. - Погибнуть, чтобы остановить Шиара! Чтобы тысячи остались живы! И она это знала! Ее согласие было получено в добровольном порядке! А теперь…
Он лишь махнул рукой. Алекс не мог поверить своим ушам.
- Знала?! Хрень собачья!
Старик смерил его таким взглядом, что будь нервишки слабее, Алекс бы почувствовал себя последним дерьмом на свете. Но страшные глазки и нахмуренные бровки давно перестали быть для него авторитетом. Дерьмом себя Алекс не ощутил, а вот желание потренировать хук слева возросло. Март задумчиво потер подбородок.
- И что теперь?
- Не знаю, - пожал плечами старик, - мне нужно уведомить о произошедшем определенный круг лиц. Раз юноша так любезно обломал все планы, то Лерис остается на его попечении. Если выживет, конечно. Я дождусь любого исхода, а после покину ее. На время.
- Значит, рассчитывать от Вас на более детальную информацию не приходится? – прямо спросил его Март.
- Нет. Ваше дело сейчас позаботится о Лерис и сделать все, чтобы наш разговор не покинул пределы этого компании. Главное, что вы должны знать, люди, тренировавшие ее, заинтересованы в смерти Шиара не меньше вашего. Этого достаточно.
Старик развернулся и пошел в сторону жилых домов, а Март переключил свое внимание на него. Алекс скрестил руки на груди. Второй пробирающий до костей взгляд он выдержал точно так же, как и первый. И на предстоящий выговор ему было плевать. Март это тоже знал.
- Тупость и отвага наше все, да, сын?!
Голос звенел, как натянутая тетива. Был бы у отца ремень, точно попытался бы применить в воспитательных целях. Даром, что никогда не бил.
- Это мой выбор! И я бы поступил так снова!
Март со свистом втянул воздух и перевел тему.
- Выходит, ты знаешь эту… девушку?
- Да, только не видел ее лет так семнадцать. Мы с ней… дружили, в некотором роде. Потом она пропала. А я пытался ее найти. И вот…
Алекс не хотел сейчас рассказывать отцу всю историю. В его душевные терзания была посвящена только мать. Но ее вскоре не стало, и мальчишка остался один на один со своими мыслями и переживаниями. Время постепенно заглушало чувство вины, и Алекс все реже и реже вспоминал о ней. До сегодняшнего дня.