- Помилуй бог, Александр Павлович, я непременно Петра
Степановича проинструктирую, пусть рассказывает и проверяет
чистоту! А Павлову на днях швы сниму, а то зарастут тканью, по
живому отдирать тогда придется. Вот только спирт у нас кончается,
надо бы закупить.
- Получите ведерную жестянку ректификата на весь поход, только
прошу хранить это в тайне и не дай бог, замечу, что не для
медицинских целей спирт уходит на сторону.
Узнал у капитана относительно прибытия в Константинополь и
времени стоянки. Планируем прибыть уже после обеда, но, когда
встанем на якорь, зависит от турок. Вообще-то корабль наш не несет
дипломатического флага, и миссия официально не заявлена. Так что
турки вовсе не обязаны оказывать нам почести, давать салют наций, а
нам на него отвечать и соблюдать все протокольные мероприятия. То
есть, на «Орел» будет допущена пограничная и таможенная стража, но
мне бы очень не хотелось «светить» наш груз, несмотря на то, что в
грузовом коносаменте указано, что мы везем некоторую партию оружия
для вооружения дипломатического конвоя. Могут быть вопросы о
количестве оружия и мне очень не хотелось бы вскрывать ящики и
давать объяснения туркам. Поэтому мы договорились с капитаном так:
если турки сунут свой нос в трюм, а они непременно это сделают, то
капитан заявит, что это дипломатический груз и оружие, которые
закрыты и опечатаны и он не может их показать без разрешения посла,
тогда он направит старшего по досмотровой партии ко мне, а я
попытаюсь пустить «пыль в глаза».
После этого собрал командиров подразделений и объяснил им
ситуацию с остановкой в
Константинополе[4]. На время стоянки
караул в оружейке будет усилен вдвое, а разводящим будет офицер, он
же остается и начальником караула. На берег, если стоянка будет не
менее 8 часов, увольняется не более трети подразделения. Еще раз
предупредите свой личный состав, чтобы ничего не ели на улицах, не
пили воду, для чего увольняемым на берег выдать свои фляги с водой,
и, главное, чтобы не ели немытых фруктов – скажите, что фрукты
закупим сразу на всех. Увольняемые должны быть в группах,
возглавлять которые должен офицер, либо опытный унтер, который хоть
и не знает языка, но не растеряется в незнакомой обстановке.
Через пару часов вдали в голубоватой дымке, показался турецкий
берег. День распогодился, было тепло и солнечно, море изумрудного
цвета, прозрачное, но чем ближе к Босфору, тем больше мутнела вода
(говорят, здесь два течения идущие в противоположном направлении,
вот и носит грязь туда-сюда). У входа в пролив видны развалины двух
башен, между которыми когда-то натягивали толстую цепь,
препятствующую входу кораблей в пролив, теперь защиту от
непрошенных гостей обеспечивают жерла пушек многочисленных фортов.
Ожидал увидеть какие-то стены, крепостные башни, но вместо этого
видел только покрытые жухлой травкой пологие склоны фасов с
чернеющими амбразурами орудий: укрепились турки с помощью
европейских инженеров капитальлно! Над фортами были подняты красные
турецкие флаги с полумесяцем, видны были часовые и наблюдатели.
Наконец, мы втянулись в пролив, идя самым малым ходом, а потом и
вовсе остановились. От форта отчалила шлюпка с флагом, в которой
была досмотровая группа, все как один были в красных фесках,
поэтому деревянная шлюпка напоминала лукошко с малиной. Я пошел к
себе в каюту, надел дипломатический фрак-мундир с орденами и сел за
стол, рядом с которым велел поставить флаг миссии, развернув его
так, чтобы был виден черный, шитый шелком, двуглавый орел под
золотыми коронами, с Георгием Победоносцем на белом коне в красном
червленом поле шита на груди орла. Должно внушать почтение, может,
треуголку надеть, нет, это лишнее, «его превосходительство господин
посол занят неотложными государственными делами», а тут какой-то
турок ему мешает… Почти так и случилось, в дверь каюты осторожно
постучали и посыльный произнес: «Ваше высокоблагородие, тут турок
до вас…». В каюту протиснулся толстенький невысокий турок в феске,
я сразу встал из-за стола и начал сердито выговаривать вошедшему
пограничнику в невысоком звании, мешая русские, немецкие и
французские слова, из которых следовало, что я очень недоволен, что
мне не были отданы почести по моему рангу и не прибыл, по меньшей
мере, старший офицер. Турок что-то залопотал, оправдываясь,
кланяясь и прижимая руки к груди. Я же наступал на него, продолжая
гневаться и вроде, даже притопнул ножкой, после чего турок задом
покинул каюту. Никакого досмотра не было и нам разрешено было
пройти на якорную стоянку вдоль правого берега.