Вскоре Керри принес пышное черное
платье графини. Лорзан поблагодарил и попросил проверить, открыто
ли духовое окно. Телохранитель безмолвно удалился. Даже если и был
удивлен, но виду никакого не подавал: он привык служить господину,
как говорится, верой и правдой, не нарушая обетов. Энрих, виновато
улыбаясь и откашлявшись, сказал:
— Другой черной ткани нет.
—
Banhhea[1]. Пойдет и эта, — ходящий
достал арре.
Тонкое лезвие легко распустило
дорогую ткань с оборочками, кружевами и розеточками на широкие
полосы, безжалостно отсекая украшения. Нарезав достаточное
количество лоскутов, ходящий замотал ими все блестящие части своего
костюма. Прихватил для пущей верности дорожный пояс, чтобы
многочисленные кармашки и сумочки даже не подумали за что-нибудь
зацепиться или издать хоть какой ненужный шум. Обвязал рукава и
бедра, чтобы ничего не шуршало. Обмотал рукоять аарка. Несколько
раз обвил тканью ножны и плотно притянул их к спине. Посетовал, что
сапоги недостаточно мягкие, но все же лучше в таких сапогах, нежели
без них: все-таки подошва была добротной и упругой, не скользила и
лишних шумов не издавала. Йерро лишь сделал несколько витков ткани
вокруг них, перекрашивая обувь в черный. Критически осмотрев себя
при помощи факела и оставшись довольным, он выбросил остатки того,
что некогда было красивым одеянием графини, в камин, оставив лишь
длинную полосу в три пальца шириной. Огонь весело затрещал. Ходящий
добавил еще дров и глянул на графа. Тот смотрел изумленно.
— Вы сейчас похожи на… — Энрих не
решался продолжать.
— На тать ночную, — закончил фразу
Кйорт, нимало не смутившись.
— Скорее на одного из «Крыльев
ворона», — лорзан закашлялся, словно проглотил мошку.
— «Крыльев ворона»? — усмехнулся
ходящий.
— Таинственный клан. Шпионы, убийцы,
воры…
— А-а-а, — протянул Кйорт, — эти.
Встречался с ними.
— Их не судят, — добавил граф. — Их
казнят сразу, ежели вина не требует доказательства. Словно
ведьм.
— Тем более будет лишний повод не
попасться, — йерро попробовал все свести к шутке, словно собирался
всего-навсего забраться к любовнице в окно так, чтобы не попасться
строгому отцу.
Граф сел в кресло напротив Кйорта.
Они еще поговорили недолго: вернее, говорил Кйорт, а граф молча
внимал, слушая указания, а потом все стихло. Медленно потекли
минуты. Энрих боялся заснуть, чтобы не показать усталости, которая
неизбежно накатывала. Ходящий просто ждал. Казалось, ночь будет
длиться вечно. Лорзан несколько раз уже встряхивал головой и
растирал себе щеки и затылок водой из графина, удивляясь, как Кйорт
может так спокойно, не двигаясь и не говоря ни слова, ждать в
полной темноте даже без намека на сон. Он был уверен, что его новый
брат по оружию не спит. И вот, когда бороться со сном стало совсем
невыносимо, лунный луч, медленно ползущий по столу, вдруг мигнул и
исчез. Появился снова блеклой бляшкой, заискрил ярко, потом
потускнел и резко пропал.