Брат Хэйл направил повозку на
восточную дорогу. Через два дня он просто обязан прибыть к замку
Марка Ирпийского, иначе придется сменить армию людей на войско
мертвеней, но он пока не стремился к этому. Он время от времени
подгонял медлительного тяжеловоза легкими щелчками бича, нисколько
не заботясь об усталости животного. Зачем его беречь, когда в
дневном переходе он наверняка поменяет его на первой же конной
станции?
Телега съедала версту за верстой.
Луна то выглядывала, то пряталась за кучерявые облака. Призрака
укачивало и клонило в сон, но он отгонял его. Помогали в этом и
выбоины, на которых повозка подпрыгивала, поскрипывая осями. В
неровном лунном свете покачивались зубцы надвигающегося густого
леса, но до него еще несколько часов, а сейчас путь лежал через
вересковую пустошь. Редкие деревца покачивали тонкими ветвями на
порывистом ветру, и дрема все-таки одолела человека. Она нежными
руками обласкала веки, и глаза сами собой закрылись, а голова упала
на грудь. Конь, почувствовав послабление, пошел шагом.
Повозка подпрыгнула на очередном
ухабе, вышвырнув Призрака из сладкой дремы. Он, сразу сообразив,
что задремал, глянул на луну и на приближающуюся лесную стену.
«Отключился на четверть часа, не больше», — решил путник и выкриком
придал тяжеловозу скорости, но сразу же натянул вожжи. Конь покорно
и с радостью остановился. Белый свет вырвал недалеко от дороги
смутный силуэт. Высокий, но сутулый мужчина устало брел по
направлению к лесу. И они непременно должны были столкнуться, если
бы Призрак продолжил движение. Брат Хэйл вновь прикрикнул на
лошадь. Телега нехотя поползла по дороге. По мере приближения
Призрак смог различить детали: чешуйчатый панцирь, который закрывал
торс и бедра, торчащие из-под него обрывки и грязные лоскуты
кожаной юбки, сгнившие наполовину окреи. То, что издалека Призрак
принял за оружие, оказалось ликтой. Картину завершал украшенный
арабесками и чеканкой шлем с остатками некогда богатого красного
плюмажа и торакс с изображением двух орлов. Это был легат. Холодные
мурашки пробежали по спине Призрака. Мертвень. Легат-мертвень. Он
шел, не разбирая дороги, не обращая внимания на приближающуюся
повозку, не меняя шаг. Он брел вперед. Хэйл вновь остановил телегу
и спрыгнул на землю. Фыркнул конь и, хрипя, стал пятиться. Легат
словно услышал недовольство и повернулся к Призраку. Истлевшая
плоть смердящими кусками висела на иссушенных костях, а черные
глазницы, казалось, изучают человека. Вместо отсутствующей челюсти
торчал какой-то странный огрызок кости, да копошился в носовой
впадине большой желтый опарыш. Призрак с отвращением сплюнул и
шагнул вперед. Трехсотлетний мертвень костлявыми руками потянул
розгу из ликты, но та рассыпалась в труху от прикосновения. Призрак
сделал еще шаг, вытянув правую руку, словно отталкивая кого-то
невидимого ладонью, и четко проговорил короткую инвокацию. Мертвень
скрипнул костями и рассыпался. Доспех с глухим звоном ударился о
землю. Призрак огляделся: никого. Тихо и спокойно, лишь шумел в
ветвях редких деревьев ветер. Хэйл склонился над останками
легата.