— Банши, прачка у брода, — выдохнул
Кйорт, — вестница смерти.
Новое дуновение отозвалось сосулькой
в правом боку. Между деревьев шла, словно не касаясь земли, еще
одна красивая женщина, закутанная в шаль. Ее плечи сотрясали
рыдания. От ее голоса сжималось сердце. А на противоположном берегу
мелькнула еще одна. «Такого не может быть. До темноты далеко, а их
уже три! — Кйорт замер, стараясь слиться с ближайшим деревом. —
Банши не приходят днем».
За несколько часов ходящий насчитал
их более десятка, и с приходом каждой становилось все холоднее. Они
собирались у реки, и кровавые саваны раз за разом опускались в
воду. Река приобрела багровый оттенок. На ее поверхности уже
появились тончайшие стрелы льда. Рыдания прачек отзывались в голове
высоким звоном. Окоченевшие пальцы все крепче сжимали аарк, словно
это могло придать силы. Кйорт никогда не пробовал вступить в
поединок с этими существами, но знал, на что они способны. Не
слишком сильны в бою, но опасны своим криком, а для любого жителя
Немолчания и вовсе смертельны. Однако он сам всего лишь пленник
этого Плана, и на него крик прачек подействует иначе. И хотя тут он
не может «шагнуть» да аарк действует не так хорошо, как в Великом
Кольце Планов, Кйорт решился напасть. Из уроков в Ор-Нагате он
знал: прачка пророчит смерть тому, кто ее видел, или кому-то из его
родных. Родных у Кйорта не было, с прачками он справится, а с
пророчествами у ходящих собственные отношения. И уничтожить сейчас
десяток опасных духов гораздо важнее, нежели отыскать незримую пока
для него ведьму. Глаза залило кровавым, багровая, почти черная сеть
с пятнами проступила на руках и лице, уподобив его жесткому
змеиному лику. Вокруг аарка заструился белый вихрь, превращая его в
сыплющий яркой, чистой крошкой огня стальной клинок.
Ледяное дыхание стужи чуть не
заставило оба сердца охотника тотчас остановиться. Река на десятки
саженей покрылась льдом, а деревья затрещали, как бывает только в
сильный мороз.
У воды со вздохом, похожим на дыхание
ветра, появился мерзкого вида прямоходящий ящер с лицом человека.
По спине вдоль всего хребта, уходя до кончика хвоста, хлопали,
словно крылья невиданной птицы, щитки багрового гребня. Между двух
угрожающе направленных вперед тонких, острых, похожих на козлиные
рогов сверкали красные угольки глаз. У его ног вились четыре
обнаженные девицы с неестественно длинными пальцами и тяжелыми
челюстями — весперо