Капитан быстро присел, довольный тем,
что теперь он не возвышается над ходящим.
— Ах да! — Лесли протянул Кйорту
большой сверток, который до этого застенчиво мял в руках. — Вот.
Отец Волдорт сказал, что ваша одежда, за исключением сапог, пришла
в полную негодность и что из нее сейчас можно сделать или худое
решето, или хорошие тряпки для бинтов. А у меня есть пара солдат с
вашей фигурой. Вот мы прикинули размер и прошлись по торговцам.
— Весьма благодарен.
Ходящий вынужден был согласиться с
Лесли и Волдортом: рубаха с застиранными пятнами пережила десяток
штопок, а дорожная куртка и плащ разодраны на тоскливо провисающие
лоскуты. Краги и вовсе превратились в бахрому.
— Это очень любезно с вашей стороны.
Сколько я должен за одежду? — Кйорт довольно улыбнулся, развернув
сверток на столе. — Сразу видно, что это изрядно стоит.
— Да что вы! Это мы вам должны! Да
все графство вам должно! Когда мои ребята узнали, для кого ищем
вещи, они так быстро бросились выполнять просьбу, что я едва успел
вернуть часть их на посты. Такого усердия я не видел у них, даже
когда генерал Кушег самолично отдает приказы, — Лесли замахал
руками, как ветряная мельница, и слушать больше ничего не
захотел.
Кйорт зажег еще несколько свечей и с
удовольствием облачился в мягкую и ладно сшитую рубаху
темно-зеленого цвета, кожаные дорожные штаны со шнуровкой по бокам
и охотничью куртку крепкой кожи с полосками вороненой стали в
уязвимых местах, со множеством карманов и ремешков для закрепления
ножей, фляги да разных мелочей, которые могут понадобиться в
дороге. Грубые, жесткие перчатки со швами наружу и обрезанными
пальцами также были сшиты на совесть, а краги укреплены стальными
брусками.
— А что нового в городе? Шумно, —
поинтересовался Кйорт, примеряя перчатки. Те сидели как влитые.
— Ничего особенного, — Лесли
исподтишка с интересом разглядывал аарк. — Хорошо, что не моя
смена. Прибыл какой-то весьма важный господин. Говорят, от самого
Папы. Вот народ и радуется. Теперь за ним ходит полгорода охраны.
Не завидую я сейчас ночному караулу. Народу повсюду тьма, время уж
свечи зажигать. Вот сейчас и будут бродить по улицам да по
трактирам праздновать его прибытие. А вместе с тем выйдут и тати, и
кто похуже. Кто-то недосчитается кошелька. И уж ставлю свое годовое
жалованье: завтра в тихих уголках найдут несколько трупов. И ладно,
если будут зарублены, зарезаны — обычное дело, главное, чтобы не
заколоты.