Тысячи горожан, несмотря на рабочий день, устроили в этой обители зелёного блаженства броуновское движение. Тем же, кто хотел отдохнуть, скамеек в тени не хватало, и люди садились под деревьями прямо на газон.
– Вон свободная скамейка! Рядом с Шаляпиным.
Степаныч указал на памятник.
– Это Рахманинов, – возразил Вовка. – Метра три высотой. И скамейка, соответственно, тебе по грудь будет.
– Да? А я смотрю – в шляпе, думал, Шаляпин.
– Сам ты… – Вовка посмотрел на башню с циферблатом. – Так, три часа.
Он сел под дерево, прислонившись к стволу. Рядом пристроился Степаныч. Что-то хрустнуло у него в руках, запущенных в полиэтиленовый пакет.
– Ну, Павел Степанович! – укоризненно произнёс Вовчик, догадавшись, что произошло. – Всего два часа подождать!
– Таскать надоело. А здесь хорошо, прохладно. По соточке не помешает.
Димкин отец начал вытаскивать бутылку на божий свет, но молодой друг упредил его, схватив за руки.
– Тихо, тихо. Вокруг люди. Полиция, когда их не ждёшь… Держи так.
Он нашёл два пластмассовых стакана в сумке, взял пакет у Степаныча и ловко налил два по пятьдесят, не вынимая бутылки.
– Лимонад! – сказал, прислонив пакет с бутылкой к сумке, из которой вытащил небольшую упаковку с нарезанным сыром. Подмигнув, уточнил: – Типа – лимонад.
Степаныч понимающе кивнул.
– Ловкость рук… Ну, за встречу!
Выпив, дед недоумённо повертел головой:
– И чего это я вдруг? Ладно. На встрече не буду пить. Ну-ка, как это ты?
Схватив свой пакет, он спрятал там стакан, манипулируя предметами.
– Ну, Павел Степанович! – второй раз за короткое время пристыдил его Вовка и тут же увидел перед носом стакан «с горочкой».
– Не получилось, – пожал плечами Степаныч, наливая себе. Теперь ему было проще, знание основ арифметики подсказывало, что бутылку надо опустошать до дна.
Пожевав сыра, они отвалились на ствол могучей липы.
– Нехорошо получилось, – пробормотал Вовка, когда понял, что начинает засыпать.
– Так надо ещё по чуть-чуть, – очень убедительно откликнулся Степаныч. – Бодрость духа приходит после трёхсот.
– Точно знаешь? – усомнился немного потерявший себя в пространстве и ощущениях отпускник.