– Моника, вай…
Моника, вай…
Вай, вай, вай-вай,
Вай, вай, вай…
Наступила тишина. Вовчик кивнул барабанщику. И тот понял, что надо делать! Начав тихо, и ударяя с каждым разом всё громче и громче, он вывел Вовчика на победное продолжение, от которого толпа завизжала. Вовчик вскинул вверх руки. Музыка вновь загремела.
– Моника, хай!
Моника, хай!
Вай, вай, вай-вай,
Вай, вай, вай.
Моника, хай!
Моника, хай!
Моника, хай!
Вай, вай, вай.
Он снова сделал жест музыкантам. В тишине стал слышен нервный смех довольных, отдувающихся после танца людей. Все остановились, обмениваясь впечатлениями. И вдруг – о, нет! – в центре танцевавшей до этого толпы он увидел долговязого человека, неуклюже выкидывающего в танце худые длинные ноги. Степаныч! Это был Степаныч! Сумка за его спиной подпрыгивала, мешая деду, но он не обращал на это внимания.
Вовчик махнул рукой, и загремело продолжение.
– Моника, хай!
Моника, хай!
Моника, хай!
Вай, вай, вай.
Моника, хай!
Моника, хай!
Моника, хай!
Вай, вай, вай.
И уже было не остановиться. Вовчик пел и пел. Из-под кепи по лицу текли ручьи. В глазах потемнело. Он сделал несколько шагов вперёд, уронив стойку с микрофоном, и рухнул со сцены вниз, сопровождаемый грохотом из динамиков…
Первыми он увидел склонившихся над ним Гиви, Степаныча и… полицейского.
– Голову мужчине напекло, – Гиви посмотрел на людей вокруг. – На самом солнцепёке пел. Настоящий артист!
– В-вовка, ты к-ка-ак? – язык Степаныча жил своей жизнью.
– О, ментура! – глаза Вовчика выхватили фигуру склонившегося полицейского.
– Политура! – зло ответил тот. – Вставай. В участке разберёмся. И Вы, – он ткнул в Степаныча, – за мной.
– А почему я – не на «Вы»? – возмутился Вовчик.
Гиви сунул ему кепку в руку, помог ухватиться за Степаныча:
– Держи, друг. Гиви для настоящего артиста ничего не жалко. Я себе запасной аэродром найду. Твоя Моника – просто цветочек! Вах!
– Вовчик, не теряйся!
Это Игорь успел крикнуть вдогонку.
Сопровождаемые полицейским, который подталкивал сзади Вовчика, задавая направление движения, они поплелись по аллее.
Глава 4. Первое вторжение
– …Что будешь, спрашиваю? Икру свою хренову? Щас в кровать вам кину… Иди ешь, кобель поганый. Картошка стынет с огурцами.
Вовчик разлепил один глаз и увидел привычный узор на ковре, отделявшем кровать от стены. Значит, он дома. Кто-то дышал в спину. Неужели?.. События после парка тонули во мраке.