Когда самцы схлестывались за новое положение в стае, один на один, Спайк оказывался тут как тут и часто ввязывался, словно не мог удержаться от боя. Его вмешательство было лишним, оно приводило к лишнему напряжению. В мелкие перепалки, драки из-за того, что давным-давно решено – из-за места у кормушки, из-за кусочка земли под протекающей трубой, где было приятно лежать.
Когда мы играли в нашу игру – я держал резиновую косточку, а Коко пыталась ее утащить, – появлялся, рыча, Спайк, заставляя меня бросить трофей к его ногам. Иногда он уносил косточку в свой угол – игра прекращалась, пока не удавалось найти новую игрушку, – а иногда презрительно обнюхивал и оставлял валяться в грязи.
Когда Карлос приносил мешок костей, Спайк даже не утруждался подходить. Он выжидал, пока люди уйдут, а потом брал, что хотел. Некоторых псов Спайк не трогал – Ротти, Вожака и, как ни странно, Шустрика, но стоило мне вонзить зубы в угощение от Карлоса, я уже понимал, что скоро его будет грызть Спайк.
Таков был новый порядок. Мы с трудом усваивали правила, однако знали, кто их установил, и принимали их, так что я очень удивился, когда Шустрик выступил против Спайка.
Все произошло, конечно, из-за Сестры. Был редкий случай, когда три родственника – Шустрик, Сестра и я – стояли в углу, изучая жука, который выполз из-под забора. Оказаться рядом с семьей было очень приятно, особенно после наполненных тревогами последних дней. Я делал вид, будто никогда не видел ничего удивительнее крохотного черного насекомого.
Мы увлеклись и не заметили Спайка, который вдруг оказался рядом и обрушился на бок Сестры, – она по-щенячьи взвизгнула.
Я сразу припал к земле, – мы же ничего плохого не делали! – но Шустрик не вытерпел и ринулся на Спайка, оскалившись. Сестра метнулась прочь, а я, под воздействием ярости, какой не испытывал раньше, бросился за Шустриком в драку; мы рычали и кусались.
Я попытался вцепиться в спину Спайка, но он развернулся, и его челюсти сомкнулись на моей передней лапе. Я завизжал.
Шустрик вскоре оказался прижат к земле, но я уже не обращал внимания – боль в ноге была так мучительна, что я, скуля, похромал прочь, к калитке.
Как я и думал, калитка открылась, и во Дворе появился Бобби со шлангом в руках. Драка прекратилась; Шустрик успокоился, а Сестра спряталась за шпалами. Так что Бобби занялся моей ногой.