К моему удивлению, мальчик подхватил меня и понес прямо в дом! Я в жизни не представлял, что такое возможно.
Мне тут понравится.
Некоторые полы были мягкими и пахли теми же животными, что и мальчик; в других местах пол был скользкий и твердый – лапы разъезжались подо мной, когда я шел за мальчиком по дому. Если он брал меня на руки, поток любви вызывал сосущее чувство в моем животе, похожее на голод.
Я лежал на полу и боролся с мальчиком за тряпку, когда раздался стук, – я уже знал, – так захлопывается дверца машины.
– Папа приехал, – сказала женщина, которую звали Мама, мальчику, которого звали Итан.
Мальчик встал и повернулся к двери; Мама встала рядом. Я схватил тряпку и строго встряхнул ее, но она была уже не такая интересная без мальчика на другом конце.
Открылась дверь, и мальчик крикнул:
– Папа, привет!
В комнату вошел человек и стал разглядывать Маму и Итана.
– Ну, и в чем дело? – спросил он.
– Пап, мама нашла щенка… – сказал Итан.
– Он был заперт в машине и умирал от жары, – сказала Мама.
– Пап, можно его оставить? Это лучший щенок в мире!
Я решил переждать в безопасности и, приземлившись на ботинки мальчика, начал кусать шнурки.
– Ох, не знаю, сейчас непростые времена, – ответил папа. – Ты представляешь, сколько забот требует щенок? Итан, тебе только восемь. Это слишком большая ответственность.
Я дернул за шнурок и попытался убежать с ним, но он все еще держался за ногу и дернул меня обратно, так что я упал на пол. Зарычав, я снова набросился на шнурок и устроил ему хорошую трепку.
– Я буду о нем заботиться, буду гулять с ним, кормить и мыть, – говорил мальчик. – Пап, он лучший в мире. Он уже привык к дому!
Поборов ботинки, я решил, что пора немного передохнуть, и присел, окатив мочой табурет.
Ох, какой поднялся переполох!
Вскоре мы с мальчиком сидели на мягком полу. Мама спрашивала:
– Джордж?
Итан начинал говорить:
– Джордж? Сюда, Джордж! Привет, Джордж!
Потом папа говорил:
– Скиппи?
И Итан принимался повторять:
– Скиппи? Ты Скиппи? Сюда, Скиппи!
Это было утомительно.
Потом мы играли во дворе, и мальчик называл меня Бейли.
– Сюда, Бейли! Ко мне, Бейли! – кричал он, хлопая себя по коленям. Я подходил к нему, а он убегал, и так мы носились кругами по двору. Мне казалось, что это продолжение игры в доме. Я готов был откликаться и на «Шершень», и на «Айк», и на «Крепыш», но, похоже, они решили остановиться на «Бейли».