«Ермак» во льдах - страница 7

Следуя своему правилу – изучать занимавшие его вопросы не «книжным» образом, а на деле, – он воспользовался служебным пребыванием в Северной Америке, чтобы съездить на Великие озера и видеть там работу ледоколов, перевозящих железнодорожные поезда. Здесь он познакомился с идеей носового винта в ледоколе, струя которого размывает ледяные нагромождения, не поддающиеся натиску сильнейшего ледокола. Макаров усмотрел в этом приспособлении решение беспокоившей его задачи; он в этом ошибся; как известно, именно передний винт и стал причиной пробоины, полученной «Ермаком» при первой встрече с полярными льдами. Несмотря, однако, на это, мне, близко стоявшему к делу «Ермака», сдается, что если бы Макаров не имел этой ошибочной уверенности в действии переднего винта, он вовсе бы не решился приняться за пропаганду арктических ледоколов.

Начал он эту пропаганду с того, что представил некоторым членам Императорского Российского Географического общества, специально интересовавшимся арктическими вопросами, свои соображения о возможности, при помощи ледоколов, проложить путь к устьям сибирских рек и к Северному полюсу. Свои расчеты о необходимой силе ледокола он строил на толщине годовалого полярного льда, по измерениям норвежской и австро-венгерской экспедиций.

Сколько-нибудь годных данных о сопротивлении льда в литературе не имелось, и Макарову пришлось пополнить этот пробел косвенными соображениями, частью основанными на опытах, по его инициативе произведенных. Его расчеты приводили к весьма крупной величине ледокола и потребной силе его машины. В своем первоначальном проекте он указывал на два ледокола по 20 000 сил каждый; для успеха дела он считал необходимым два судна, чтобы в случае какого-либо несчастия с одним из них другое могло бы либо помочь ему, либо самостоятельно вернуться.

Обращение Макарова к людям науки имело двоякую цель: почерпнуть от них полезные для него сведения, а главное – заручиться их нравственной поддержкой для получения средств осуществить свою мысль. Как известно, занятие наукой развивает дух критики; ученые, благодаря своим умственным привычкам, вообще не склонны увлекаться проектом, построенным на зыбком основании, и потому понятно, что Макаров, за единичными исключениями, в этой среде не встретил той готовности поддержать его своим авторитетом, на которую он рассчитывал.