Утром нас угощали сначала чаем, а потом подали завтрак, или, лучше сказать, целый обед, блюд в двенадцать. После завтрака к нам пришел Цинн-Цзянь-цзюнь и просидел у нас около получаса, ловко выпытывая о состоянии наших вооруженных сил близ китайской границы. Но почтенный генерал ошибся в расчете и должен был переменить разговор. Поблагодарив за прием и простившись с ним, мы отправились в сопровождении офицера обратно в Гучен.
В июле, не помню которого именно числа, мы с товарищем были приглашены на обед к главному интенданту китайской действующей армии, генералу Дао-Таю, оставшемуся с интендантством по выступлении войск под Урумци и Манас в Гучене. Около полудня мы отправились из нашего лагеря в город, в одной из цитаделей которого проживал этот генерал. Хозяин встретил нас на веранде своей квартиры, состоявшей из нескольких больших и светлых комнат, и пригласил в приемную, в которой нам тотчас же подали чай.
Вслед за нами стали прибывать поодиночке и остальные гости, приглашенные на обед и состоявшие исключительно из подчиненных генералу чиновников. При входе в приемную они почтительно приседали перед своим начальником, делая как бы книксен, и при этом забавно жестикулировали. На их приветствия генерал отвечал легким поклоном и жестикуляцией, но далеко не такой вычурной или почтительной, как, вероятно, следует ее понимать. Каждому вновь прибывшему предлагался чай и кальян.
Когда все гости собрались, слуги поставили посреди комнаты большой квадратный стол и принесли множество тарелок и блюдечек с различными сластями и закусками. Хозяин, по обычаю, подошел к столу, взял с него две костяные палочки, употребляемые вместо вилок, скрестил их и, приблизившись к нам с товарищем, игравшим на этом пиру роль почетных гостей, слегка поклонился, на что мы тоже отвечали общим поклоном.
Потом он наполнил вином чашечку и, держа ее в руках, вторично поклонился нам. Затем, указав нам места направо и налево от себя, остальных гостей просил разместиться по усмотрению. Между последними началась церемония: старшие из вежливости предлагали свои места младшим, а те из почтения не хотели сесть выше старших. Эта церемония продолжалась по крайней мере минут десять. Сам хозяин занял целую сторону квадратного стола, не имея никого рядом с собой.