– Вы на одно лицо, – протянула Тен.
– Отлично, – бросила Лираз. – Тогда вам придется помучиться, чтобы нас различить. Игра в знакомство выйдет забавнее.
– Игра? – спросила Тен.
Не надо, Лир, подумал Акива. Зря.
– Игра. Вычислить, кто из серафимов убил каждого из вас в прежних телах. Уверена, кое-кто меня вспомнит.
Она подняла руки, собираясь похвастаться татуировками. Акива накрыл ее кисть своей и потянул вниз.
– В другой раз.
Что с ней творится? Она действительно хочет спровоцировать кровавую бойню и оборвать это почти немыслимое перемирие.
Когда Акива придержал руку сестры, Тен издала смешок.
– Не волнуйся, Истребитель Тварей. Это вовсе не секрет. Я помню каждого ангела, который когда-либо меня убивал. И однако сейчас я стою здесь и с тобой разговариваю. Можно ли то же самое сказать о множестве ангелов, которых убила я? Где сейчас все мертвые серафимы? Где твой брат?
Лираз вздрогнула. Эти слова были им обоим как иголка в рану: упоминание о брате причиняло почти физическую боль. И когда вокруг ангелов полыхнуло пламя, источником был не только гнев сестры, но и его собственный.
Вот теперь все пришло в норму. Вражда: восстановление естественного порядка вещей.
Или… нет.
– Однако убийца твоего брата – не химера, – сказал Тьяго. – Это Иаил. Что возвращает нас к теме разговора.
Акива поймал себя на том, что смотрит прямо в бледные глаза врага. В них не было ни насмешки, ни скрытой агрессии, ни холодной издевки, с которыми Тьяго разглядывал Акиву в камере пыток столько лет тому назад. Сейчас в глазах Волка была только странная настойчивость.
– Я ничуть не сомневаюсь, что все мы – законченные убийцы, но, надо полагать, сегодня мы встретились по другой причине?
Акиве сделалось нестерпимо стыдно: его хладнокровно отчитали – и кто? Тьяго? А вслед за стыдом пришел гнев.
– По другой, да. Вовсе не для того, чтобы торговаться за наши жизни. Тебе нужна причина, чтобы нас не убивать? Как насчет такой: вам есть куда отсюда уйти?
– Нет. Некуда.
Вот так. Просто. Честно.
– И поэтому я готов слушать. Это ведь ты пришел с предложением.
Именно так. Он сам решил предложить Белому Волку мир. Сейчас, стоя с генералом лицом к лицу, без Кэроу, Акива видел всю абсурдность такого предложения. Ослепленный отчаянием и страстной жаждой оказаться с нею рядом, не потерять ее на безбрежных просторах Эреца, не расстаться навечно врагами, он утратил рассудок. Поэтому сделал свое предложение – и только сейчас запоздало удивился тому, что Волк вообще что-то обсуждает.